– Не надо бежать, – спокойно сказал он.
– Чего вы от нас хотите? – хрипло спросил Кай.
– Скажите мне куда вы дели рыбу, и я вас отпущу, – Мансур поднялся. У него были пронзительно голубые глаза, которые контрастировали со смуглой кожей. Он поправил головной убор и Кай увидел трезубец у него на запястье.
– Без проблем, но я не смогу сказать, где это, только показать, – отозвался Кай
Мансур приблизился, кинжал опять оказался у него в руке. Он сделал резкое движение и Кай согнулся пополам, от удара в солнечное сплетение у него перехватило дыхание. Мансур толкнул его на землю, прижал горло коленом, схватил стальными пальцами руку.
– Ты знаешь, что делали с ворами тысячу лет назад, – Мансур надавил острием кинжала под запястьем Кая. Струйка крови потекла за рукав, – Не играй со мной.
Кай тяжело дышал, зрение подводило его, лицо Мансура расплывалось. Он судорожно шарил рукой в пыли, его ладонь наткнулась на камень.
– Т`авакафа мух`арибон! – крикнула Хельми.
Мансур замер, повернулся к ней. Кай нащупал камень и ударил Мансура в висок, тот повалился на бок. Кай схватил, выпавшую у него из кармана электромагнитную гранату (пригодится) и они с Хельми бросились бежать.
…
Они опять стояли перед воротами. Одна створка осталась приоткрытой.
– Надо бежать! – прошептала Хельми.
– Уже поздно, и потом, нам надо добраться до Визарда, во что бы то ни стало, – отозвался Кай.
Он протиснулся в щель ворот и Хельми, пожав плечами, проскользнула за ним.
Они бежали вверх по металлической узкой дорожке, здесь передвигались на машинах на магнитной подушке. Вокруг простирались поля для гольфа, ближайшие дома были далеко. Ни людей ни дронов не было видно, а вдали уже виднелся забор поместья Визарда.
– Что это было? – спросил, тяжело дыша, Кай.
– О чем ты?
– Там внизу, с этим смуглым человеком.
– Мм, это такой язык, называется арабский.
– Я знаю, что такое арабский, но откуда ты знаешь арабский? Это же утраченный язык.
– Ты знаешь про арабский? – удивилась Хельми
– Ты издеваешься? Отвечаешь вопросом на вопрос, – с досадой ответил Кай, – Ладно, мы уже на месте.
Они подбежали к воротам. Кай протянул руку, чтобы нажать кнопку звонка, но дверь вдруг открылась. Кай с Хельми переглянулись и осторожно вошли в пределы поместья. Здесь все было еще более впечатляюще: сад, простиравшийся от ворот до входа в красивый современный дом из серого бетона и стекла. Они шли по тропинке, очень ухоженной, но без искусственных материалов. Ногам непривычно было ступать на мягкую землю, в Mòsīkē не было ни травы, ни открытой земли. Вышли прямо широкому крыльцу дома. Вся фронтальная часть была стеклянной, но непрозрачной снаружи. Двери в середине раздвинулись, впуская их внутрь. У дверей их встретил человек, подтянутый мужчина в чалме и тапочках. Руки у него были сложены на груди, он слегка поклонился вошедшим.
– Мукеш Рачапалли, – представился он с достоинством.
– У Вас есть второе имя? – удивленно спросил Кай.
– Это – фамилия. Да, это последняя привилегия, доставшаяся от раджей.
– Вместо номера? Для идентификации? – уточнила Хельми.
– Не совсем. Фамилия достается от родителей, но для простоты можете считать и так.
– А мы…
– Мы уже знаем кто вы такие, – перебил Кая Мукеш, – Следуйте за мной, пожалуйста.
Он с заскользил по твердой блестящей поверхности с замысловатыми вкраплениями, Кай еще не видел такого пластика. Он не удержался, присел и погладил поверхность – она была прохладной и очень твердой. Мукеш оглянулся, улыбка мелькнула у него на лице.
– Это мрамор, – сказал он. Его почти не используют на Земле, добывают только для Бейджара и Станции.
Кай понимающе кивнул, на вопросительный взгляд Хельми только пожал плечами.
Они шли бесконечными коридорами и комнатами, яркие цвета, незнакомые материалы были кругом. Наконец Мукеш распахнул двустворчатые двери в большую залу. В ней не было окон, только серые стены и одно маленькое кресло у противоположной стены, в которой так же была другая дверь. Двери за ними закрылись, стены ожили какими-то фантастическими картинами: здесь было и море, пронзительно синее, и бирюзовое небо, и бесконечные ковры зеленой травы. Кай за всю жизнь не видел ничего подобного.
– Анимация, – шепнул Кай Хельми, – такого не бывает.
И все же их взгляды были прикованы к действию на стенах. Дверь в противоположной стене открылась и в комнату вошла девочка лет восьми, в одежде похожей на цветастую пижаму и тапочках. Она невозмутимо села в кресло. Стены погасли. Кай с Хельми переглянулись. Хельми шагнула вперед.