— Вряд ли! У них тут повсюду датчики натыканы — это ж тебе не хрюк-пук, а элитный дорогущий парк. Как только вода дойдет до сенсорной линии, полив сразу остановят, а сюда примчатся рабочие. Пошли отсюда, Зурт, мы еще не обсудили наш новый план.
— Наш?! — Саркастически воскликнул Зуртогга, но позволил себя увести в сторону дорожки, периодически оглядываясь на полисса, барахтающегося в канаве.
Выбравшись на дорожку, друзья тщательно отряхнулись и уселись на бесплатную скамейку — чрезвычайно узкую и неудобную. Достаточно сказать, что сиденье походило на линейку. Но эти двое давно уже привыкли ко всякого рода неудобствам и это их не смущало.
— А давай пирожковый автомат вскроем, — предложил Танзер, — жуть как жрать хочется.
— Да мы ж сюда за этим и шли! — Подхватил Зуртогга. — Вообще предполагалось, что мы с тобой здесь будем завтракать, а не обсуждать всякие бредовые планы.
— Но-но, — без энтузиазма ответил Танзер, поднимаясь со скамейки и привычным жестом нащупывая универсальный инструмент за пазухой. — Он вовсе не бредовый. Вот послушай… хотя нет — сначала мы покушаем, а потом — послушаем.
Верный своим словам Танзер свирепо накинулся на аппарат по продаже выпечки, поставив Зуртоггу следить за периметром. Вдоволь наевшись пирожков, блинцев, оладух и прочей снеди, друзья блаженно развалились прямо посреди зеленой полянки.
— Все началось в летном зале, — будничным тоном начал Танзер. — Сижу я, значит, смотрю кто прилетает, кто улетает, кто пересаживается. Глядь — чемодан. Старый такой, затертый, но что приятно — рядом никого нет. Ну я его ногой пододвинул к себе и сел сверху. А потом, когда налетел поток пассажиров, взял его в руки и пошел вместе со всеми. Как всегда — просто и изящно. Если честно, я не надеялся на хороший барыш уже потому, что чемодан был слишком затрепанным. Однако!
Он сделал эффектную паузу и откусил сразу полпирожка. Еще не закончив жевать, Танзер заговорил снова.
— Однако открыв его, я увидел — вот угадай что, Зурт. В жизни не догадаешься!
— Старые ботинки?
— Нет!
— Использованные носочистки?
— Фу, Зурт, как ты вообще можешь о таком говорить!
— Эээ … майка? С трусами и бритвой? То бишь обычный набор холостяка.
— Хо-хо! Бери выше!
— Полисс!
— Ты дурак, Зуртогга? Как в чемодан мог влезть целый полисс? Ты видел какие они обычно жирные?
— Да я тебе не о том говорю, — Зуртогга приподнялся на локте и ткнул пирожком в сторону дорожки. — Вон он к нам идет.
— Что-то быстро он выбрался сегодня! — Удивился Танзер, сунул остатки пирожка себе за пазуху и вскочил на ноги. — Чего сидишь, Зурт? Пошли отсюда!
Не обращая внимания на гневные вопли полисса, друзья сделали хороший крюк по парку, добежали до стены, на которой висела гибкая лестница, замаскированная густым вьющимся растением, и покинули парк. Зуртогга перетянул лестницу, смотал ее на ходу и сунул в свой гигантский карман, который заменял ему дорожную сумку. Они не спеша двинулись по пешеходной дорожке и нырнули вниз, к подземным улицам, вливаясь в толпы беспокойных жителей города, которые вечно суетились и куда-то неслись. Несясь вместе с ними, Танзер во все горло пытался что-то донести до своего приятеля, но тот прибавил шагу, надеясь, что Танзера это заставит заткнуться. Однако стоило им выбраться на верхнюю улицу, не столь загруженную, как Танзер снова ухватил приятеля за локоть и потребовал:
— Знаешь, Зурт, нам нужно где-то сесть. Тогда я все тебе объясню. Этот план прост и безотказен, вот увидишь.
— Про гостиницу ты говорил ровно то же самое. — Скорбно заметил Зуртогга, все еще надеясь отбрыкаться от нового плана по их тотальному обогащению. — Знаешь, Тан, тебе стоило бы немного спустить планку. Почему обязательно нужно зарабатывать миллионы? Вот честно — мне бы и поменьше хватило.
— Лопух ты космический, Зурт, да потому что один раз заработав миллионы можно потом не работать совсем. Причем очень долго. — Объяснил ему Танзер. Они остановились на руинах какого-то жилого комплекса. Сегодня тут не было никого: все карманники, попрошайки, бездомные и прочая люмпен-братия временно перебрались на другой конец города, поближе к новой концертной площадке, где должен был начаться крико-песенный марафон. Они забрались на крышу, где в глубоких, полных щебня, песка и мусора вмятинах уже проросли невысокие деревца. Усевшись на самом краю, Зуртогга обнял свои нескладные колени и от души вздохнул. Все-таки Танзер умеет довести в угол и загнать до белого каления. Ну или как-то наоборот.