— Если только чуть-чуть. Впрочем, будь я хоть сколь-нибудь религиозен — тоже бы поблагодарил небеса за своевременный приход такого верного друга и соратника.
— Ой, ну ладно вам! Я вообще-то все слышу! Перехвалите — работать перестану. — Чувствуя, как и без того горячие уши начинают краснеть, стараюсь сменить тему. — Лучше скажите мне, как поступите с остальными членами Дома Эниль и Жозин?
— Ну, с Жозин все просто. Признаю брак не действительным и назначу испытательный срок в течении года. Будет вести себя хорошо — пусть живет. А начнет чудить — так мы её к мужу и отправим. — Судя по всему вопрос Реймсом был решен изначально, а вся эта напускная таинственность и интриги были лишь декорациями для истинных намерений советника. — Таким образом членов мятежного Дома в Дегрофе не остается, а значит и для изъятия имущества препятствий нет. Все остальные проживают не в моих землях, так что вопрос не в моей юрисдикции.
— А не боишься, что иногородние родственнички Дорасила обозлятся на твои загребущие ручки? — Подобный излишне прямой подход может выйти боком, на мой взгляд, так что лучше уточнить сразу.
— Нет причин для беспокойства. — Торкель опередил брата с ответом. — Будут возмущаться — начнем проверку и в других городах. И поверь мне на слово, найдем не мало интересного.
— Да. И на счет Жозин. — Реймс сделал вид, что только что вспомнил нечто очень важное. — Мне лишний человек не нужен, так что забирай себе, в качестве служанки. Пока гостишь здесь — так и быть, выделю ей соседнюю с тобой комнату.
Печальный вздох, намеревавшийся вырваться из груди, был прерван так вовремя повстречавшейся на пути нашей телеги выбоиной, в результате чего нас вновь ощутимо тряхнуло. И все же мне крайне тяжело адаптироваться к порядкам этого мира. Пусть девушка и не была дворянкой от рождения, но вот так вот выставлять её на улицу, а потом еще и в служанки под угрозой смерти отправлять… Как-то это не хорошо…
— Отказаться можно? — Уточняю на всякий случай, прекрасна зная последующий ответ.
— Можно. — Реймс кивнул, чем очень сильно меня удивил, но после с улыбкой продолжил. — Но не нужно. Иначе я сильно обижусь и комнату выделять не буду. Придется вам ютиться втроем.
— Вот же засранец… — Проклиная все на свете, откидываюсь на бортик спиной и чуть сползаю по скамейке вниз, вытягивая ноги. — Удружил. Ничего не скажешь.
— А чего ты такой кислый, как прошлогоднее молоко? — Удивился сидящий рядом Торкель. — Реймс тебе и невесту подобрал, с весьма необычными навыками. И служанку подыскал, весьма смазливую, если вдруг воительница твоя на головную боль начнет ссылаться. А ты еще нос воротишь. Вот и как тебя понимать?
— В эмоциях подобных я тайны не скрываю, ведь вырос в мире, где свободен от природы был. А тут же, произволом власть имущих, судьбу мою решают без меня.
— Ты главное не забывай, что как новому хозяину, тебе причитается весьма солидная сумму с продажи имущества новой служанки. — Читая уныние на моем лице, советник решил изменить тактику. — Никому другому я подобный подарок сделать не могу. Не заслужили.
— Угу, угу. — Покосившись в сторону Торкеля, явно пропустившего направленную в мою сторону лесть мимо ушей, ухмыляюсь. — А на эти деньги мне её еще кормить и одевать.
— А ты не одевай. — Ухмыльнулся здоровяк, встретившись со мной взглядом. — Глядишь и род возрождать начнешь пораньше.
— Вы невыносимы… — Устало прикрываю лицо ладонью.
— А нас выносить и не надо. Мы как-нибудь сами, пешочком. — Не унимался Торкель. — Ты главное не вздумай до свадьбы девах магии обучать. Ты то ладно, претендент. А им, безродным, за такое головы быстро от тела отделят, даже мой брат помочь не сможет.
Раздумывая над этими словами, а также над тем, как оказывается легко быть героем для народа и при этом чувствовать себя лицемерным негодяем — совершенно не заметил, как мы подъехали к поместью Дитриха. Встречала нас все та же вывеска с жизнеутверждающим слоганом «бесплатно не лечим», а также новенькая калитка, все еще пахнущая свежей краской. Около дома дежурил стражник, окидывая хмурым взглядом тянущийся ручеек очереди из пациентов, дожидающихся приема на улице.
Людей было много, преимущественно мужского пола. Да и одеты они были на удивление не опрятно. На шеях некоторых поблескивали украшения в виде отлитых из меди и бронзы цветочков. А у одной из горожанок, что находилась ближе к калитке, так и вовсе на груди расположились целые бусы из связанных меж собой железных монет.