Пока Сишак занимался толи саперным делом, толи обыкновенным мародерством, вытаскивая кристаллы накопители из оконных рам и стен, а Кашик методично переставлял загораживающие вторую дверь ящики — Торкель с Братом ходили из угла в угол и сверкали глазами, изучая помещение магическим взором. Особое внимание уделялось тумбочкам, полочкам и их содержимому. Я же, подхватив палку, принялся наматывать круги и методично постукивать веткой по полу. Трость для этого подошла бы лучше, но, как и прочая мебель, во время штурма пришла в негодность.
— Сишак. — Привлекаю внимание лучника, продолжая постукивания. — А ты не думал, что можно зациклить цепь рун и провести подрыв при отсутствии питания из охранных кристаллов? На двери вы, вроде, руны уже затерли.
— Не слышал о таком. — Ответил уроженец архипелага, но выковыривать эретрим из древесины кинжалом прекратил.
— Кашик. — Обращаюсь ко второму иностранцу. — Под ящиками может быть устройство, срабатывающее при изменении веса. У нас во время войны тела павших воинов такими минировали. Сдвигаешь ты павшего друга, устройство под ним срабатывает, а потом взрывом ваши тела откидывает на несколько метров в уже слегка мертвом состоянии.
После этих слов остановился и второй азиат, задумчиво разглядывая очередной едва не сдвинутый ящик. На предупреждение отреагировали и братья славя… Кхм… Дворяне. Хлопнув по плечу, Торкель отправил советника к окну, а сам подошел к замершему шиноби и принялся изучать ящики.
Могу ли я ошибаться? Безусловно. Даже более того, я очень надеюсь, что так оно и будет. Но, жизнь штука непредсказуемая и весьма хрупкая, так что не грех и перестраховаться лишний раз. Что характерно — команда не стала комментировать мои замечания, а просто приняла их во внимание. Впрочем, тишина — оно даже и к лучшему. Пока из образа не вышел — можно и еще посочинять, раз уж Кашику прошлая история пришлась по душе.
Скрылась малышка от взора луны,
Ковена ведьм устрашившись.
От шорохов крыльев летучих мышей,
В подполе схоронившись.
Не знала малышка семейный секрет,
Что предки хранили так строго.
Сей домик построил еще прапрадед,
Гроза средь ночного народа.
При жизни был страшен и грозен мужик
И трепет лишь взглядом вселявшим,
В сердца, что давно уже кровь не качали,
Да у ведьм в груди тихонько молчали.
А тьма между тем, подобно сестре,
Девчушку за плечи обняла.
Да огоньком на зажжённой лучине
Совсем беззаботно играла.
И вот огонек, всколыхнувшись от ветра,
Девчушке чулан подсветил.
И та, замеревши, в углу увидала
Бочонок, что в прошлом когда-то служил.
И сдвинутой крышки коснувшись слегка,
Девчушка задумалась крепко.
Надежной защитой ли станет доска?
Иль нету в ней прока нисколько?
И словно услышавши мысли малышки,
Над головой прошуршали шаги.
И стрункой напрягши ребенка нервишки
Ноги в бочку её унесли.
Но стоило пяткам дна лишь коснуться,
Послышался девочки вскрик.
И по ступенькам, бока наминая,
Малышка все ниже и ниже летит.
Упавши на землю, от пыли чихая
Девчушка узрела руины подвала.
Те, что при жизни звались оружейной,
А ныне — прослыли могилой.
И в центре, сверкая в бледном свеченье,
Внимание гости к себе приковав,
Стоял неподвижно и неколебимо,
Покрытый узорами саркофаг.
Шипенье заслышав идущее сверху,
Девчушка пустилась бежать наутек.
И тьма расступилась, в сиянье кристаллов,
Уже оказавшись не в силах обнять.
Однако, как только ручонкой коснулась
Малышка тех рун, что сияли на камне
Плита у надгробия колыхнулась,
Недобрые вести суля окаянным…
И стоило моим последним словам сорваться с губ — уже привычный стук палки слегка изменился, выдавая наличие либо скрытой полости тайника, либо наличие люка. В пользу второго варианта говорило то, что довольно крупные половики в этом месте как раз образовывали стык с небольшим нахлестом, а значит и сдвигать их было удобно.
— Что-то нашел? — Реймс обернулся в мою сторону, продолжая сверкать глазами.
— Что случилось дальше? — Спросил Кашик, отреагировав на то, как я внезапно умолк.
— А дальше крышка саркофага упала на пол, и далекий предок девочки выбрался наружу, дабы покарать незваных гостей. — Переключив внимание на находку и оттаскивая тканевое покрытие — рифмовать оказался уже просто не способен.