– Роуз, вы выглядите прелестно.
– Спасибо, Стивен. Мне очень приятно, что вам понравилось.
Она говорила от чистого сердца. По крайней мере Стивен мог гордиться тем, как она выглядит. Два года назад такое было бы невозможно. Красный всегда был любимым цветом Роуз. Эмили Лоуренс, обладавшая прекрасным вкусом, не только научила ее хорошо одеваться, но смогла убедить, что тот кричащий красный цвет, который Роуз носила раньше, не сочетается с ее рыжими волосами. Богатый тон платья, который она надела этим вечером, делал цвет ее волос золотисто-каштановым, и Роуз мысленно поблагодарила подругу. Стивен наклонился к ней и поцеловал в щеку.
– Вы заставляете бурлить мою кровь, любовь моя. Не знаю, сколько еще я смогу сдерживать себя, чтобы не наброситься на вас. Как я смогу вообще ждать целую неделю, чтобы повести вас под венец?
Она лукаво улыбнулась и взмахнула ресницами.
– Как вам не стыдно, Стивен Рейборн. Люди на нас смотрят и все слышат. – Потом, рассмеявшись, взяла его под руку. – Серьезно, я тоже хочу, чтобы.эта неделя пролетела поскорее.
Она взглянула через его плечо и увидела, что и в самом деле несколько человек прислушивались к их страстным разговорам – и среди них был, конечно же, Зак Маккензи. Она встретила его насмешливый взгляд, покраснела и опустила глаза.
Гости состояли в основном из владельцев ранчо и их семей. Были приглашены и несколько солидных граждан города. Все поздравляли их с помолвкой, задавали вопросы о будущей свадьбе, но все равно разговор все время вращался вокруг угона скота, убийства Уилсонов и таинственного свечения за холмами. Всего несколько ранчо в округе еще не пострадали от угонщиков.
И все время среди этой суеты Роуз снедало беспокойство, что Зак так и не подошел к ней, хотя бы чтобы поздороваться.
Через несколько часов она была совершенной обессиленной. Мышцы лица болели от натянутой улыбки. В поисках глотка свежего воздуха она выскользнула за дверь. Ее так и подмывало сбежать в пансион и больше не возвращаться сюда, но это могло вызвать замешательство Стивена. Вместо этого она решила пройтись вдоль платформы вокзала, чтобы освежиться.
В эти ночные часы станция была пустынной, и ей нравились эта тишина и спокойствие. Ночной ветерок нежно ласкал ее пульсирующие виски. Она прислонилась к столбу, удивляясь, почему у нее так тяжело на душе. Ведь все, о чем она мечтала, сбылось; то, к чему стремилась, теперь совсем рядом – только протяни руку.
– Теперь тебя надо называть Руби, а не Роуз. Она резко повернулась, услышав голос Зака.
– Наверное, ты всегда подкрадываешься в темноте.
– Такое роскошное платье, алебастровая кожа, мерцание луны на каштановых волосах... – Он покачал головой. – Достаточно, чтобы поразить мужчину в самое сердце.
– А ты, оказывается, поэт, Маккензи! Мне кажется, я вот-вот упаду в обморок.
– Ладно, можно сказать и так: выглядишь ты клево, любой мужик с пол-оборота заведется – так ему захочется затащить тебя в постель.
– А если ты будешь говорить так, это не приведет ни к чему хорошему. Не думаю, что твоему хозяину понравится, если ты будешь над ним насмехаться.
– Насмехаться? Да я с ним полностью солидарен. Я о том же самом думал с тех пор, как увидел тебя в первый раз.
– Эти чувства не взаимны.
– Итак, ты хочешь сказать, что наконец нашла то, что искала всю жизнь. Счастливого пути, Роуз. Когда ты знаешь, чего хочешь, то не теряешь времени даром.
– Зелен виноград, Маккензи? – Задетая его сарказмом, она пошла было прочь, но он схватил ее за руку.
– Почему ты не признаешься себе, что слишком заигралась в эту игру?
Проклятие! Справедливость его замечания заставила ее вспылить.
– Почему ты не хочешь принять тот факт, что это не игра? На следующей неделе я стану миссис Стивен Рейборн, и что бы ты ни сказал или ни сделал, я не передумаю.
Он дернул ее к себе.
– Тогда еще один поцелуй ничего не изменит, ведь правда, Роуз?
– Отпусти меня, Зак.
Она попыталась высвободиться из сильных рук, но его губы уже нашли ее, а язык уже разжигал в ней знакомое пламя. На этот раз она не ответила ему, и он отпустил ее.
– Не будь большим дураком, чем ты был, – сказала она. – Ты рискуешь – любой может нас увидеть. Я не думаю, что Стивен отнесется благосклонно к тому, что нанятый им работник позволяет себе вольности с его будущей супругой.
– Так, значит, ты в самом деле собираешься пуститься во все тяжкие? Я понял только сейчас, что ты...
– Это тот шанс, которого я ждала, Зак. Я не позволю тебе все испортить. В качестве миссис Стивен Рейборн я буду пользоваться уважением в округе, и оборванцы вроде тебя должны будут дважды подумать, прежде чем подойти ко мне.
– Уважать? Уважение надо заработать. Этого нельзя добиться, просто выйдя замуж за человека с деньгами.
Гнев бросился ей в голову.
– Стивен знает цену деньгам, можешь быть в этом уверен. Я буду ему хорошей женой, как любая другая женщина, на которой он мог бы жениться. Так что не заботься об этом, Маккензи. Это не твои проблемы.
– Ты никогда не задумывалась, что, может быть, я не хочу видеть, как ты страдаешь?
Она вздернула подбородок в изумлении.
– Отлично! А теперь оставь меня в покое.
Он не хотел, чтобы она страдала? Но урон уже нанесен. Каждое утро она просыпалась с мыслью о том, как сильно она его желает, и чем больше ее разум пытался это отрицать, тем сильнее правда проникала в сердце.
Ее губы дрогнули, а лунный свет отразился в слезах, блеснувших в ее глазах.
– Неужели ты не можешь порадоваться за меня, Зак?
– Мне бы хотелось, Роуз, – ответил он печально. – Очень хотелось бы.
– Тогда оставь меня. Это все, о чем я прошу.
– Да, я оставлю тебя в покое, – пробормотал он. – Я бы хотел никогда не встречать тебя, Роуз. Я знаю, что никогда тебя не забуду.
Зак стиснул руки в кулаки, когда она поспешно удалилась. Почему он всегда доводит ее до слез? Он хотел броситься за ней следом, взять ее на руки, высушить поцелуями слезы и рассказать ей, как он несчастен. Но если он это сделает, то должен будет рассказать ей и о многом другом, а он не мог позволить себе этого сейчас – для ее же безопасности. И для своей собственной тоже.
Проклятие! Он был идиотом, когда выпустил ситуацию из-под контроля просто потому, что не мог заставить себя не прикасаться к ней. Она права – он должен оставить ее в покое. Но он позволил похоти заглушить разум – а теперь страдает его сердце. Господь знает, как его тело жаждет ее, но теперь он хочет большего: всегда видеть ее лицо, слушать ее смех, наслаждаться ее ароматом.
Наблюдая за ней этим вечером, видя ее рядом с Рейбор-ном, он испытывал танталовы муки. Все в нем переворачивалось. Даже если он рассказал бы ей правду о себе самом, вряд ли это изменило бы ее планы. Какого черта он вообще позволил этой рыжеволосой искательнице богатства залезть к себе в душу? Не говоря уже о том, что он извинял ее желание продать себя подороже.
Он был рад, когда подошло время седлать лошадь и убираться восвояси. Ему тут больше нечего делать, с него довольно.
Роуз постояла немного на воздухе, стараясь вытереть слезы и взять себя в руки. Почему Зак не уехал раньше, не ускакал прочь из ее жизни? Он не должен был напоминать ей, что она делает глупость. Никто не знает этого лучше, чем она сама. Всю свою жизнь она вынуждена была идти на компромисс. Теперь у нее есть шанс забыть о своем прошлом раз и навсегда, и она не позволит какому-то Заку Маккензи все испортить.
Голова у нее пульсировала от боли. Она прислонилась к стене и на несколько мгновений закрыла глаза.
Она так хотела, чтобы сегодняшний вечер был радостным началом ее новой жизни, но вместо этого он оказался ужасным. Ей захотелось, чтобы все поскорее закончилось и она могла бы скрыться у себя в комнате.
Дверь распахнулась, и луч света и гул голосов разрушили тишину. Роуз отступила назад и спряталась в тени. Из двери неуклюже вывалился пьяный Джесс Тейт. Вот уж с кем ей меньше всего хотелось столкнуться, особенно в ее нынешнем состоянии. Несмотря на приказ Стивена, она все еще не доверяла Тейту и чувствовала себя неуютно в его присутствии.