— Ыть! — шепотом сказал крысолов. — Ыть! Нашел что-нибудь?
Сверток суетливо выскочил из-под стола, побегал кругами по библиотеке, застыл на мгновение перед лестницей, потом вернулся к крысолову и застыл перед ним, двигая носиком из стороны в сторону.
Крысолов взял сверток на руки — почувствовал сквозь тряпьё, как бешено бьется крохотное сердце — выпрямился и вернулся в пустой коридор. Крысолов двигался бесшумно и незаметно. Ни одно живое существо на свете не смогло бы увидеть его, пока сам крысолов этого бы не захотел.
За следующей дверью оказалась спальная комната господина Виноградова. Крысолов заглянул в узкую щель — со стороны могло показаться, что дверь приоткрылась из-за сквозняка. Господин Виноградов лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. В спальне отвратительно воняло каким-то третьесортным волшебством. Крысолов поморщился, присел на колено и выпустил сверток из рук. Вряд ли в спальной комнате обнаружится что-то ценное… хотя, сверток остановился возле свесившейся руки господина Виноградова и долго принюхивался. Затем показался длинный розовый язычок, который облизал пальцы господина Виноградова. Сверток довольно засопел.
— Ыть! — шепнул крысолов и хлопнул ладонью по коленке.
Сверток стремительно оказался возле крысолова.
— Ыть! Я не буду повторять по сто раз! — шепнул крысолов. — Сначала дело, а лакомиться будешь потом.
Из недр свертка донеслось жалобное поскуливание.
— Я понимаю, что ты любишь питаться волшебством, и что всякие третьесортные заклинания и зелье — это деликатес. — Шепнул крысолов. — Я также понимаю, что тебя не кормили вторую неделю. Но если ты сейчас наешься, то не сможешь отыскать нужную вещь. Понимаешь? Ты же, когда сытый, становишься ленивым и неуправляемым.
Ыть что-то проворчал.
— Нет, это так. Меня предупреждали. За дело, Ыть!
Ыть поворчал для порядка, потом юркнул между ног крысолова и заторопился по коридору. Впереди была целая ночь. Ыть рыскал в поисках волшебства, а крысолов терпеливо ждал. За одной из дверей оказался рабочий кабинет, с массивным столом, дорогим креслом, кондиционером и жидкокристаллическим телевизором на полстены. Крысолов всегда мечтал о жидкокристаллическом телевизоре. Вот только ставить (или вешать) его было некуда.
В кабинете Ыть засуетился, учуял волшебство. Крысолов принюхался. Он тоже уловил аромат магии, а вместе с ним что-то… совершенно неописуемое, странное, будоражащее сознание… Внезапно крысолов захотел рафинада, хотя бы пару кубиков. А еще он вдруг вспомнил, что много-много лет назад мечтал стать летчиком.
Ыть остановился у книжного шкафа. Из глубин свертка донеслось нетерпеливое поскуливание.
— Здесь, да? — крысолов подошел, взял сверток на руки и начал медленно вести его вдоль книг.
На томиках Чехова Ыть заверещал и завертелся, впившись острыми коготками в ладони крысолова. Крысолов вернул сверток на пол, выудил из кармана полный набор взломщика (дополненный) и взялся за дело. Через минуту он обнаружил тайную нишу, еще через двадцать секунд вскрыл ее, а потом стремительно сгреб находки и спрятал в глубине своего плаща.
Потом крысолов взял сверток и запустил его в нишу. Ыть принялся радостно собирать крупицы волшебства. Очень он их любил, особенно с комочками и прожилками.
Когда Ыть насытился настолько, что едва перебирал лапками, крысолов засунул его под плащ и направился к выходу.
Дело, в общем-то, не стоило и выеденного яйца. Штуковина, от которой зависело будущее мира, не охранялась вовсе, а болван-хозяин, видимо, даже не подозревал, какой могущественный реликт лежит у него за томиками Чехова.
В коридоре было тихо. Дом погрузился в сон. Только дождь слабо шуршал по крыше. А в городе крысолова ждал рафинад и…
— Я так погляжу, после нашей последней встречи ты ничуть не изменился.
Вот уж кого крысолов не ожидал здесь увидеть, так это гигантского гипсового цербера. В шести гипсовых глазницах недобро поблескивали красные огоньки.
— Забыл здесь что-то? — вкрадчиво поинтересовался цербер (разговаривала его средняя голова, а крайние тихо, утробно, рычали). Интонации его голоса не предвещали ничего хорошего. Вообще, встреча с цербером всегда оборачивалась для крысолова неприятностями. Они были старыми знакомыми, сталкивались не один раз в локальных передрягах между добром и злом. Вернее, крысолов предпочитал считать, что делает свою работу, а цербер — свою. А уж о добре и зле пусть кто-нибудь другой думает. Цербера создали триста лет назад. Над ним трудился десяток искусных скульпторов. Изначально цербера собирались подарить императору, как символ дружбы, но императору не понравилось заимствование образа. Он бы предпочел получить в подарок гипсового Змея Горыныча. Скульпторов в спешке частью сослали в Сибирь, а частью повесили. Цербера, после недолгих раздумий, отправили на Урал, пугать школьников в историческом музее, где он и провел, без малого, две сотни лет. А после возникновения волшебства, в тот день, когда мир стоял одной ногой в пропасти, кое-кто решил, что из гипсовой статуи выйдет отличный Хранитель — и вдохнул в цербера жизнь. Что там дальше произошло, крысолов не знал, а знал лишь, что цербер стал отличный Хранителем и сожрал не один десяток случайных магов, рискнувших нарушить хрупкое равновесие мира. Крысолов бы многое отдал, лишь бы не сталкиваться с псиной еще раз. Но вот ведь, снова судьба свела в самый неожиданный момент…
— Это тебя я учуял на пороге дома? — поинтересовался крысолов.
— А я, стало быть, тебя. — Парировал цербер. — Что ты здесь забыл, облезлый кошара.
— Я крысолов.
— И я о том же. Не хочешь показать, что у тебя спрятано в плаще? Чую, что ты не с пустыми руками собрался уходить.
— Мне бы твою догадливость. — Усмехнулся крысолов. — Жаль, что у меня дел полно, а так бы поболтали…
И крысолов бросился в сторону ближайшей двери. Хотелось стремительно вышибить дверь плечом, броситься к окну, выпрыгнуть в темноту сада, под спасительный дождь — и поминай, как звали. Но это в идеале.
В опасной близости от крысолова дружно клацнули гигантские зубы.
КЛАЦ!
С хрустом разлетелись в стороны лестничные перила. Дом затрясся от оглушительно собачьего рева. Цербер подпрыгнул, пытаясь достать убегающего передними лапами. Деревянный пролет затрещал от тяжести, пол накренился под опасным углом. Крысолов потерял равновесие и заскользил прямиком в пасть к средней голове.
— Ну, наконец-то! Все собирался тебя съесть, да никак лапы не доходили! — оглушительно прорычал цербер. — А теперь, стало быть…
— Выкуси! — буркнул крысолов, развернулся на пятках и подпрыгнул. Аккурат над головами цербера раскачивалась люстра. Крысолов повис на ней, поджал ноги и тоже принялся раскачиваться. Люстра затрещала, заскрипела, да и оборвалась — в тот самый миг крысолов разжал руки и кувырком полетел в холл.
Люстра осыпала цербера осколками стекла. Грохот стоял невыносимый. Цербер развернулся и вновь попытался поймать крысолова лапами. Не тут-то было — крысолов, будто юркая крыса, метался по холлу, пытаясь приблизиться хотя бы к одному окну.
Никто из них не заметил, как дверь на втором этаже приоткрылась и в коридоре показался Клим, растрепанный и заспанный, в трусах и тапочках. Клим застыл с вытаращенными глазами. На мгновение ему показалось, что дурные фантазии, одолевающие его сознание и заставляющие неустанно рисовать, наконец-то вырвались наружу и завладели разумом. Но грохот и звон мгновенно привели его в чувства. Пол под ногами вибрировал.
Крысолов, между тем, едва увернулся от очередного удара, покатился кувырком мимо кадки с фикусом и побежал к окну. Цербер, ввиду своего огромного роста, не очень удачно действовал в нападении — все больше оставлял в полу и на стенах гигантские вмятины, да ломал мебель.
Крысолов прыгнул в окно. Он имел огромный опыт различных прыжков из окон. Обычно, прыжки из окон — это первое действие любого вора, когда его вдруг обнаруживают. Но в этот раз крысолова ожидал сюрприз. Цербер изловчился и подставил лапу, в которую крысолов и врезался. Удар вышел болезненным. Перед глазами вспыхнули яркие огоньки. Крысолов почувствовал, как по губам течет кровь. Цербер издал радостный вопль и попытался завилять хвостом. Впрочем, и его праздник продлился недолго.