— Это из-за тебя последние двадцать минут меня тянет к самолетам? — спросил крысолов.
— Возможно. Я будоражу самые тайные желания. Я выискиваю самые важные слова и образы, спрятанные в таких глубинах вашего сознания, что вы сами ни за что бы не догадались, я…
— И сколько такое удовольствие стоит? — перебил крысолов.
Муза осеклась.
— Искусство не продается.
— Да ладно тебе. Виноградов купил шкатулку у Вальдемара, а ты собиралась исчезнуть, как только я открыл шкатулку, не взирая на то, что не знала, кто я такой. Наводит на мысль, что подобный фокус ты проделываешь не впервые. Верно?
Муза посмотрела на удавку. Потом по сторонам. Потом внезапно вскочила, замаха свободной рукой и заверещала, что есть силы:
— Господин милиционер! Господин милиционер!
Крысолов привстал и обернулся. К ним торопливо бежал молоденький сержант, на ходу расстегивающий кобуру. Сержант выглядел так, будто его терзают сложные внутренние противоречия.
— Что случилось? — он остановился на почтительном расстоянии, разглядывая то крысолова, то музу. Редкие ожидающие потянулись к выходу, делая вид, что ничего не происходит, а им всем одновременно вдруг пришла в голову мысль, что неплохо бы оказаться в другом месте. Просто в другом.
— Господин милиционер! — заломила руки муза. — У всех на глазах, при большом скоплении людей совершает акт вандализма и насилия! Это человек решил похитить меня с моей свадьбы и просить большой выкуп!
Милиционер почесал затылок.
— А разве так не делают на свадьбах?
— Делают. — Кивнул крысолов.
— Вот и славно. — Облегченно вздохнул милиционер. Ему очень хотелось оказаться где-нибудь подальше от этих двух странных людей. При взгляде на невесту, у милиционера возникало спонтанное желание начать насвистывать с помощью щели между зубов известные мелодии эстрады. При взгляде же на странного человека в черном плаще, милиционер начинал подумывать о суициде.
— Постойте! — завопила муза, да так, что милиционер непроизвольно что-то присвистнул. — Вы разве не видите, что он меня держит связанной и не отпускает!
— О, она такая выдумщица. — Отозвался крысолов, и милиционер вдруг решил, что выстрел в голову — лучший способ самоубийства.
— Я не выдумщица! Спасите меня от этого… этого… премерзкого маньяка!
Милиционер тихонечко просвистел вступление к песне "Миллион алых роз".
— Я вас не просто прошу! Я вас умоляю! — завопила муза. — Иначе я просто не представляю, что он со мной может сделать!
Милиционер неосознанно перешел на проигрыш.
Крысолов и муза несколько секунд внимательно его разглядывали. Милиционер дрожал от внутреннего напряжения, по щекам стекал пот. При этом он продолжал насвистывать известную мелодию и поигрывать пистолетом, водя дулом в опасной близости от собственного носа.
— Похоже, ему сейчас не до нас. — Пробормотала муза.
— Сама виновата. — Отозвался крысолов. — Я же просил не привлекать внимания.
— Откуда же мне было знать…
— От мамы с папой. Пойдем.
Они обогнули трясущегося милиционера и направились к выходу. Муза шлепала босыми ногами по кафельному полу.
— А куда мы теперь идем?
— В то место, где можно нормально поговорить. — Крысолов открыл дверь и обнаружил за ней толпу людей с сумками. Люди со страхом перешептывались, хотя никто не мог сообщить ничего внятного.
— И где это место? — спросила муза.
— В тупике.
Семен подъезжал к дому господина Виноградова и размышлял об отношениях с Наташенькой.
Когда они познакомились, а потом впервые поцеловались, а потом переспали и стали вроде бы встречаться, Семен, если выражаться виртуозно, пребывал в эйфории. Простым языком — кайфовал от случившейся в жизни первой серьезной любви. Ему было наплевать на то, что Наташенька — прожженный циник и карьерист. Он не обращал внимания на разговоры друзей, которые, как один, утверждали, что у подобной пары не может быть будущего. Семен даже не прислушался к маме (которую слушал всегда), а она сформулировала свое отношение к Наташеньке в двух словах: "Крашенная сучка". Семену было хорошо и беззаботно.
А потом эйфория прошла и стали возникать вопросы.
Во-первых, Семен заметил, что Наташенька никогда не приглашала его на вечеринки своих друзей. Всегда находились какие-то оправдания или отговорки. То собирались исключительно женской компанией, то был закрытый корпоратив для специально приглашенных, то выдавали пригласительный в ночной клуб на одну персону… а сколько еще раз Наташенька ходила на вечеринки, вообще не ставя Семена в известность?