Кровь злости и решимости стучала в висках. Найти, найти Олдера в этой мешанине, приближающейся стремительно, найти и сразиться с ним, отомстить ему за всё, за боль, за унижение, за все его надругательства над близкими...
Он ударился с первым же рыцарем, ударился так, что коня осадило на задние ноги, он аж вскочил на дыбы, вскидывая голову, захрипел в натянутых удилах. Именно тогда Идвар и бросил копьё в первого же попавшегося рыцаря, ломая броню доспехов, как раз под правую руку, тоже с копьём. Рыцарь так же сдерживал своего коня, может, поэтому и растерялся на миг, не ожидал копья так быстро, и не успел закрыться щитом, отбить удар в упор. Рыцарь осел в седле, откидываясь назад, уронил копьё. Идвар лишь мельком глянул на герб его на щите и про себя отметил: «зелёный дуб – Восточный Дарн...»
Толкнул коня вперёд, переходя дальше, врубаясь в строй встречных рыцарей. Копья уже больше не было, а оруженосец его почему-то мешкал, и Идвар перехватил в правую руку меч, закрылся щитом. И вовремя, в него ударило копьё с встречного строя, ударило сильно, Идвара чуть не выбросило с седла. Рука тут же ослабла, повисла вдоль тела, еле-еле удерживая щит, прикрывала сейчас только бедро и бок коня. Но с левой стороны появились свои – телохранители! – и это успокоило. В одном из них Идвар узнал Кирана. Слава Богу, он рядом... Они прикрывали, брали на себя удары копий миропольских рыцарей, а Идвар сражался мечом...
Они увязли, совершенно не продвигались вперёд, всё тут же, на одном месте, да и что говорить, разве могли они потеснить сейчас тяжёлых, закованных в броню рыцарей, тоже рвущихся вперёд? На смену убитым или раненым приходили новые, свободного места не было, всё пространство под ногами коней занимали павшие тела, оружие, раненые кони. Даже снега не видно! Его месили с кровью копыта лошадей.
Вдруг ударили из-за спины арбалетные стрелы, пронеслись звонко мимо, врезаясь в тела сражающихся. Это, наконец-то, добрались до места битвы пешие арбалетчики. Теперь, более-менее, будет равновесие, потому что огромные дальнобойные стрелы с миропольской стороны ещё с самого начала уже падали на головы, летели навстречу, со свистом рассекая воздух. И Идвар старался держаться впереди, поближе к кромке, там, где шли поединки, уж тут-то точно не достанет вражеская стрела, не будут же они стрелять по своим, они будут метить дальше.
Сражался, ловко управляясь мечом с высоты коня, толкал шпорами, вперёд и вперёд. Уже давно потерял из виду и Кирана, и других, остался без сигнальщика и без знаменосца. Сражался теперь, как простой рыцарь, если бы не выдавал его герб Райрона на щите – синяя полоса Рейи и герцогская корона. Эти же маленькие коронки усыпали сюрко, привлекая к себе рыцарей Мирополя, желающих убить бывшего Мирона в поединке, получить бессмертную славу...
Наконец, болезнь и усталость взяли своё, горячий пот струился по лбу, застилая глаза, лёгкие не выносили огромной нагрузки. Хотелось перевести дыхание, отдохнуть хоть миг, да и рассеянность не давала вести бой по-прежнему, становилась опасной. Идвар промешкал всего момент, а его уже оттеснили другие, свои. Он не успел глянуть вверх и заметить падающую стрелу. Она ударила в шлем, прямо в лоб, и, высекая искры из глаз, отскочила от кованого узора на шлеме. Идвар потерял равновесие от неожиданного удара и чуть не упал с коня, слава Богу, его подхватил кто-то из своих, оттащил назад, подальше от сражения, туда, где перевязывали раненых, меняли оружие и лошадей, где занимали позиции арбалетчики.
С него сняли шлем, дали попить. Оказывается, Идвар был ранен в руку, а он и не заметил в бою, как это произошло, видимо, во время одного из поединков лезвие вражеского меча прошло между пластинами доспехов, возможно, даже прорвало кольчугу. Снимать доспехи сейчас Идвар не позволил – рано, бой ещё продолжается, и он должен быть там. Рана кровоточила, но кость была цела, и локоть нормально сгибался, а от переживаний боя и близкой опасности даже не чувствовалась боль.
Идвар сгрёб пальцами пригоршню грязного снега из-под ног и протёр разгорячённое лицо, с упоением закрывая глаза. Звуки боя стояли в ушах, от них голова звенела. Взял из рук оруженосца перчатку, шлем, меч, махнул рукой, и ему подвели свежего коня в ярком голубом сюрко. Два человека помогали ему сесть в седло, когда подлетел на взмыленном коне рыцарь с донесением, крикнул: