Она резко перебила его:
– Мой отец не объявлял войну! – Аэлла нервно бросила на столешницу мятую салфетку. – Это вы напали на нас!
– Конечно, – он терпеливо согласился, положил, наконец-то, в рот кусочек хлеба, который давно держал в руке. – Мы только к вашим границам подошли, это уже было видно. Нисколько не укрепились, гарнизонов нет, разведки нет, даже сторожевых отрядов нет – заходи, бери, что хочешь! – Он усмехнулся. – Как дом с распахнутыми настежь дверями, позор хозяину... Мы, в самом деле, взяли вас врасплох, как вы это признали.
Она заговорила поспешно, и сама возненавидела себя за свой тон, будто оправдывалась:
– Отец всё прекрасно понимал, он знал, что вы ответите войной. В последнее время он тяжело болел, и свита давила на него, они давно хотели этой войны, жаждали нажиться...
Мирон тоже перебил её мягко, просто заговорил, и она вынуждена была замолчать, послушать его:
– Пословицу «короля играет свита» ещё никто не отменял, я всё понимаю. – Он принялся за второй кусочек хлеба, и его неторопливые действия, его неспешность просто раздражали Аэллу, выводили из себя. Мирон произнёс: – Зато ваша свита, кто живым остался, почти всем составом приняли присягу королю, ну, за исключением некоторых, и те, согласились после беседы...
Аэлла сжала кулаки, посмотрела на них на столешнице, на белой яркой скатерти, поглядела на Мирона исподлобья. Зачем он пригласил её на ужин, чтобы издеваться? Чтобы говорить гадости об отце? Доказывать, что вокруг него были и есть одни предатели? Так это и так видно! Что он хочет?
– Зачем вы меня позвали? – Он перевёл глаза на неё, и она заговорила в них, бесстрашно, упрямо поджимая губы после каждого сказанного слова: – Чтобы издеваться надо мной? Моим отцом? Моей страной? Чего вы хотите?.. Чтобы я сказала вам всё, что думаю о вас, оскорбила, а вы бы с чистой совестью отправили бы меня на эшафот? Да вы имеете полное право сделать это и так, никто вас не осудит... «Горе побеждённым!» Раз уж вы тут хозяин, то и заводите порядки по-своему, ваше право. У меня была возможность бежать, я не захотела оставлять столицу, так что... А к чему устраивать этот маскарад? Желаете доставить меня до Мирополя и там... в торжественной обстановке... Вам больше славы, но, поверьте мне, меньше чести... И...
Он перебил её тираду:
– Ну, бесчестным меня ещё никто не называл.
– А зачем тогда? – Оттолкнула от себя тарелку, и вилка в ней зазвенела. – Зачем этот ужин?
– Устал от одиночества.
Его ответ заставил её замолчать и задуматься. А потом она усмехнулась пренебрежительно, отвечая:
– Что, у Мирона Мирополя нет друзей? – Её насмешка, злая насмешка, заставила его ответить:
– Мирону Мирополя подозрительно заводить друзей, его могут обвинить в подготовке заговора...
– Да? – Она приподняла брови с улыбкой. – Незавидная же у вас доля, Мирон. Всегда на вторых ролях, рта не раскрыть, и поплакаться на груди некому... – Усмехнулась. – Может, у вас и жена от Майнора достаётся?
Он побледнел и чуть сузил тёмные глаза, но моргнул спокойно, без нервов.
– Невест для сыновей выбирают отцы. Мой брат уже женат.
– Если она его не устроит, то станет вашей?
– Нет! – Он повысил голос. – С чего бы?