- А, - подумав, поняла она, - А почему ты думаешь, что именно сова?
- Кажется, - привёл веский аргумент грызь.
Приблизившись к огромной двусторонней Ёлке на полсотни тысяч килошагов, фрег включил передатчики с запросом связи. Через какое-то время оттуда поступил отцок; на экране появился аквариум, в котором тупо плавала кругами жирная белая рыба.
- Клоо? Почём перья? - цокнула явно не рыба.
- Есть дельце, рыбо, - хихикнул Грибыш, - В системе закрыты порты, но думается что не для вас. У вас есть стыковочное место, чтобы протащить нас в порт?
- Ммм... - из динамиков раздался звук чешущихся ушей.
- Будьте жадноразумны, полторы сотни бобров! - быстро добавил грызь, - Ваще низачто!
- Да в том и песок, что низачто, - проворчало с Ёлки, - Ладно, полсотни на аммортизацию, и стыкуйтесь. Только шустрее.
- Дарю бобра, - кивнул Грибыш.
Далее он заложил боевой разворот, достойный истребителей, и на форсаже рванул к стыковочным фермам. Рвать орехи следовало не отходя от куста - мало ли найдётся умников повторить трюк. Только подойдя на минимальное расстояние, грызь перешёл на полуавтоматическую стыковку, постоянно подгоняя корабль влапную, и наконец включил автомат на последних метрах. Фрег забился между "ветками" Ёлки, как клёст в хвою, и состыковался с захватами.
- А ты думаешь, нас не выкинут обратно? - цокнула Рижа.
- Вот и проверим, - хмыкнул Грибыш, - Думаю, поленятся даже слушать, что именно пристыковано.
На т\э он слышал, как к Ёлке слетелись ещё штук десять мелких кораблей; трое успели спрятаться на дереве, а остальные нипуха. Ёлка дала ходу, быстро оставив их позади, и стала заходить на стыковку в порт, даром что не совсем в порт - для больших кораблей имелась только станция, с которой осуществлялись всякие перегрузки дальше, но это не имело значения, потому как станция всё равно находилась внутри границы, а не снаружи. Грибыш вспушился и попытался перевести на счёт еловых больше чем пятьдесят бобров, но это ему не удалосиха, потому как те заблокировали поступление лишних средств.
Тем временем "еловая сова", носившая наименование "Нетопырь Распухяйского", начала процедуры опознавания. Как и предполагали хитрые грызи, пограничники не имели намерения отделять приписанные к ёлке корабли от неприписанных, и просканировали всё целиком. Судя по отсутствию каких-либо сигналов, а также тому факту, что Ёлка пристыковалась к станции, дело прошло успехово. Не успел грызь цокнуть об этом, как по видеосвязи его вызвало одно из местных грызо, отличавшееся пухом зелёного оттенка, довольно редким к существованию.
- Грибыш и Рижа Четверобоковы? - удостоверился он, - И фрег?
- Сто пухов, - подтвердили грызи. Даже грызуниха не смолчала, как обычно.
- Каковы причины вашего прибытия на Штымдрик?
- В маршрутизатор были внесены координаты и автоматика получила команду, - цокнул Грибыш, - И за счёт действия механизмов корабля, мы прибыли.
- Это точный ответ, - захихикал зелёный грызь, - Имеется вслуху, с какими намерениями?
- Доставка частного груза с Камышида и приобретение агропромышленного оборудования.
- А что вы делаете на стыкузле исследовательского судна?
- Ну как цокнуть, - почесал уши Грибыш, - Пристыковались, чтобы пройти опознавание, потому как иначе нам пришлосиха бы ждать пух знает сколько.
- Опушненно... - пробормотал служащий, - Ладно, кло.
- Приход! - провозгласил грызь, имея вслуху удачность операции.
Само собой, ему не пришло под уши что-то выдумывать в оправдание своих маневров, потому как никто не цокал, что запрещено так делать - цокали, что не будут принимать корабли отдельно. А на ёлке это не отдельно, так что и. Посмеявшись, грызи вспушились, и Грибыш вывел фрег со станции, так как теперь мог летать по всей системе, имея автоматическое разрешение от пограничной службы. Только теперь он повёл корабль в грузовой космопорт на полюсе населённой планеты, дабы выгрузить контейнеры. Штымдрик-ноль быстро рос на тактик-экране, представляя из себя привычную на вид голубую с зелёным планету. Выделялись ледяные шапки на полюсах и вытянутые вдоль экватора тёмные моря, соединённые в цепи, опоясывающие всю планету - так нарочно делали терраформеры, чтобы максимально греть воду и тем увеличить её испарение, что позволяло сократить площадь холодных океанов. Практически всё остальное пространство занимали леса и поля, перемежаясь мощными реками и горными хребтами. Пуши облизнулись, представляя себе, сколько там всякой хрурности и вкусных ягод.
И тем не менее, хотя Грибыш сам был родом с планеты, годы проведённые в пространстве давали о себе знать. В уши немедленно бросалось то, что наблюдаемая картина является микроскопически тонкой плёнкой на поверхности твёрдого шара громадного размера. Это некосмический зверь мог этого не видеть или сознательно игнорировать, а космонавт, привыкший видеть физические характеристики объекта вне зависимости от раскраски, схватывал сразу. На т\э во все стороны от курса светились и мигали огоньки других кораблей, взлетающих и садящихся, на самом же деле они не подсвечивались, потому как иначе звёздное небо планеты будет выслушить как забитое шоссе, а это мимо пуха.
Как узнал Грибыш из справочных данных, и о чём он не приминул цокнуть Риже, Штымдрик являлся не совсем терраформированой планетой, а цокая точнее - формированной на 35%. Это означало, что если отключить все технологические приспособления планетарного хозяйства, 35% площади планеты будут пригодны для жизни в течении всего рассчётного срока действия, тоесть миллиарда три лет. С включёнными установками регулировки климата дело обстояло по другому, вся площадь становилась более чем пригодной. Это было связано с тем, что создание полностью идентичных естественным планетам миров являлось куда более трудоёмким и затратным в пересчёте на полученную площадь и количество пуше-мест, чем строительство частично терраформированых планет или космоторий. Тем не менее грызи постоянно делали вторично-естественные планеты везде, где это было возможно, чисто из своего понимания того, что такое в пух. Из этого же понимания, там где вышецокнутое оказывалосиха невозможным, грызи строили космотории.
Например, никак не получилосёнок бы сделать такую планету в системе Розового Пирога. Даже если взяться и собрать нужные вещества, перетряхнув всю систему, планету будет нечем освещать и обогревать, потому как облако плохо пропускает оптический свет, зато прилично фонит само по себе. Звезда этой системы напрочь не подходила в качестве солнца для обитаемого мира, по крайней мере обитаемого обычной углеродно-беличьей жызнью.
Пока что фрег, напоминая угловатую толстую "летающую тарелку", зарулил в атмосферу и без помех вошёл в плотные слои. Вокруг корпуса замерцало голубое поле холодной плазмы, каковая кардинально снижала трение о воздух. Тут Грибыш не приминул отметить, что сделать такие фокусы на Ф6 куда как сложнее - хотя плазмогенератор можно поставить и туда, кубический корабль в атмосфере далёк от маневренности. Ибо заповедь Истинных Жабократов гласила: не скупись там где не следует, скупись там где следует! Не поскупившись, грызь вспушился. Внизу, в темноте полярной ночи, светились огни посёлков и портовых сооружений циклопических размеров. Как оно обычно бывает, воизбежание толкотни посадочная площадка имела размеры, измеряемые сотнями килошагов в самом прямом смысле цока. Фрег спикировал на линию зелёных огней, выровнялся в горизонт, и достаточно медленно пошёл вдоль парковочных мест на то, которое определила автоматика порта.
- Тут тоже слушать надо, - цокнул Грибыш, пырючись на экран, - А то бывает место занято, а то что там стоит, оказывается "невидимое" для системы. Редко, но бывает, а нам таких редкостей не нать.
Рижа задумчиво глазела не на экран, а в обычное прозрачное окно над экранами, с которого поднялась бронеплита. Фары корабля выхватывали конус освещённого поля, а дальше всё тонуло в непрослушной темени, лишь мигали отдельные сигналы на посудинах. Периодически попадались большие, с трёхэтажный дом, колёсные транспортёры, таскавшие грузы с кораблей на склад и обратно. Как раз это вызвало беспокойство, потому как машины сновали туда-сюда, как казалосиха, без всякой системы и грозили влезть под судно. На самом деле, конечно, ими управляла автоматика, полностью исключая столкновения.