— Хорошо — хорошо! Поспешно воскликнул я. — Сфера, да? С ней что-то не так?
Столб белого пламени взревел, грозя разнести на осколки своё вместилище.
— Она поможет мне в битве с маньяком? — нерешительно предположил я.
Ослепительная колонна мгновенно успокоилась и приобрела свои обычные очертания. Итак, я на верном пути!
— И как же её использовать? — затаив дыхание, обратился я к Айстелю.
Стена огня вновь отобразила меня. На этот раз мой двойник застыл с поднятыми руками над неподвижно висящим в воздухе артефактом. Совершая руками замысловатые пассы, он колдовал над волшебной сферой, не касаясь её поверхности. Стало быть, на этот раз Око использовалось не как возможность беспрепятственно обозревать просторы Вселенной. Конечно, наивно было предполагать, что эта бесценная вещь обладает единственной функцией. Но я не понимал того, что пытался сказать мне Айстель.
— Дополнительная мощь в поединке? — спросил я и тут же осёкся, ужаленный белой молнией. Ответ неверный! Соображай быстрей — неизвестно, сколько магических затрещин выдержит твоя многострадальная голова в этой игре в гадалки!
— Аккумулятор энергии? — спасаясь от очередной молнии, я растянулся на полу, за что был тут же наказан дополнительным разрядом.
Источник раскинул густую сеть силовых линий, гоняя меня по залу, словно дрессированную морскую свинку.
— Силовая защита? Средство передвижения? — гадал я, носясь вокруг источника и получая вполне ощутимые удары.
Терпению Айстеля приходил конец. Внезапно силовые линии собрались в единый плотный пучок и совокупной мощью ударили в Око, на данный момент оказавшееся в паре сантиметров от моего солнечного сплетения. В ожидании страшного и, по всей видимости — смертельного, удара я застыл, словно парализованный, расширенными от ужаса глазами смотря на приближающуюся сверкающую стрелу энергии. Как при замедленном воспроизведении, смертоносный шип вонзился в зеркальную поверхность Ока. Пройдя сквозь артефакт, разрушительная сила Ледяной Смерти обрушилась на меня… освежающим морским бризом. Мне даже показалось, что я ощутил вкус соли на губах и услышал пронзительный крик чайки. И тут меня осенило:
— Преобразователь энергии?!
Пламя Айстеля взревело, своими интонациями весьма напоминая мелодию торжественного марша, и спустя несколько секунд успокоилось. Вот оно значит, как! Воодушевлённый возможностью по-новому взглянуть на предстоящее сражение, я немедленно спрятал бесценную сферу обратно в рюкзак и отвесил источнику благодарный реверанс. В ту же секунду я был телепортирован за пределы Тэй-Ангора — видимо, в знак поощрения за свою сообразительность.
Оглядевшись, я сообразил, что нахожусь неподалёку от того места, где мы с моим верным чешуйчатым спутником оказались в центре крошащейся ледяной мясорубки. Поскольку магическая ловушка, созданная Рональдом, находилась вне пределов обычной реальности, предположить — сколько времени я отсутствовал, определённо я не мог. Возможно, что бедняга-змей уже погрузился в царство вечного сна, так и не дождавшись возвращения своего хозяина.
Беглым взглядом окинув неподвижный ныне ландшафт, недавно приводящий в ужас своей неестественной активностью, я искренне пожалел своего былого соратника. Почему-то вспомнился тот момент, когда гигантская тварь неуклюже скользила по гладкому льду, старательно высунув раздвоённый двухметровый язык. Былые прегрешения монстра, как то — гибель людей на тонущих кораблях и ужас, наводимый им на мореплавателей Таола, отчего-то меркли в моих глазах перед теми неоценимыми услугами, которые он оказал мне. «Становишься сентиментальным, король Алекс!» — подшутил я над собой и принялся более тщательно осматривать холодные скалы, ещё совсем недавно кружившиеся в смертельном хороводе. Там, немного правее …да, это — та самая скала, что послужила мне опорой для полного отчаяния рывка из ледяной могилы. Мысленно я прикинул до неё расстояние от того безжизненного склона, на который меня отправил источник, — около мили. Проследив взглядом предстоящий нелегкий путь от своих ног — через бездонные пропасти меж сверкающих айсбергов, хаотично застывших навеки — к той небольшой ровной площадке, где желал оказаться, я вздохнул — дорога неблизкая.