Я незаметно накрыл плащом оружие сына и шепнул ему: «Приготовься»! Было похоже, что грозный противник так или иначе не собирался отпускать нас живыми из созданного им театра кошмара. Седобородый всадник Апокалипсиса гарцевал вокруг нас, периодически сотрясая хлыстом, отчего огненный дождь с удвоенной силой лился на жалкие остатки энергетического щита. Взамен утраченного копья в крепкой руке нападавшего появился большой двуручный меч, широкими взмахами которого он упорно пытался достать нас. Но всякий раз Тайсону удавалось избежать гибельного для всех нас удара.
Наконец наступил момент, когда всадник предстал перед нами во всём своём грозном величии — не ожидая от жалкой кучки беглецов ничего, кроме мольбы о пощаде, он злорадно ухмыльнулся и занёс над нами своё устрашающее оружие, на миг оказавшись полностью открытым. В этот момент я выхватил у Сани кинжал и изо всех сил метнул его в широкую грудь противника — туда, где длинная борода прикрывала солнечное сплетение. На один миг, показавшийся всем вечностью, воцарилась гробовая тишина. Затихли даже не прекращавшиеся ни на секунду раскаты грома. Видимо, тиросский кинжал достиг своей цели, так как могучий воин вдруг взвыл, подобно тысяче тропических ураганов. Из груди его вырвались огненные щупальца, которые, словно слепые, непередаваемо отвратительные змеи, обвивали всё, что попадалось им на пути. Я почувствовал, как огненные обручи стянули мою грудь, руки и ноги. Та же непреодолимая сила, словно ребёнка, спеленала израненную и едва живую птицу. Я попытался прижать сына к себе, но мощный удар огненного хлыста вырвал Саню из моих объятий. Тело кричащего ребёнка повисло в воздухе, обвитое пылающей удавкой. Хозяин грозы несколько раз встряхнул перед собой извивающегося мальчика, разразился сатанинским хохотом и бросил его в мешок, притороченный к седлу. Придерживая рану, оставленную тиросским клинком, незнакомец глухо закашлял, в то время как я, выламывая суставы, пытался разорвать сдерживающие меня оковы. Все мои усилия оказались безрезультатными — огненные канаты не давали мне ни единого шанса на освобождение. Смертельные тиски уже насквозь прожгли мою одежду и с вожделением набросились на беззащитное тело. Ощутив приступ адской боли, я уловил ноздрями запах палёной кожи — моей кожи!
Откашлявшись, свирепый противник произнёс:
— А ты заинтересовал меня, парень! Сначала я хотел просто убить тебя — в этом не было никаких эмоций. Но раз уж ты показал такую прыть, так и быть — разрешу тебе самолично явиться ко мне за своим волчонком! Только вот надолго ли мне хватит терпения ждать? Поторопись, Алекс-Миротворец! — при этих словах лицо незнакомца исказилось от гнева и боли.
— Помолись, Рождественская Ёлка! Если, придя к тебе, я не найду сына живым и здоровым, то показывать свои фокусы ты будешь на ярмарочных площадях — при условии, что я оставлю тебе жизнь!
— С нетерпением буду ждать тебя, легендарный простофиля! — после этих слов чёрно-багровый вихрь вобрал в себя завесу из облаков, закрывавшую изумрудную даль небес Эннора. Отсалютовав мне, безжалостный противник пришпорил своего отвратительного зверя и канул в чёрной воронке, унося моего ребёнка. Плюнув в меня громовым раскатом, вихрь исчез.
С уходом багряной грозы исчезли и оковы, удерживающие меня и Тайсона в воздушном пространстве. У едва живого этлана хватило-таки сил спланировать на покрытую мягкой травой землю древнего леса, на которой мы и впали в тяжёлое забытьё. Понятия не имею, сколько времени мы так провалялись. Вдруг моего слуха коснулся отдалённый зов королевского рога. Набрав в лёгкие воздуха, я издал что-то вроде рёва носорога, надеясь, что меня услышат, и вновь потерял сознание…
Возвращение в мир живых сопровождалось обжигающим глотком бодрящего зелья, бережно вливаемого кем-то в мой полуоткрытый рот. Поперхнувшись, я открыл глаза и увидел расплывчатое лицо Тэрка — одного из придворных магов. Чуть поодаль я заметил встревоженные физиономии Дарта и Зиндара — оба горячо что-то обсуждали.