Я лежал, не в силах пошевелиться, на раскалённом песке необъятной пустыни. Пылающее ослепительным белым пламенем солнце нещадно жгло мою потрескавшуюся и местами обугленную кожу. Лихорадочно соображая, как я мог очутиться в этом заброшенном богом месте, я попытался пошевелить рукой. Тщетно — мышцы отказывались повиноваться приказам одурманенного мозга. Казалось, что всё тело придавлено к горячему песку неимоверной невидимой массой.
Спустя некоторое время, когда безысходное отчаяние уже почти полностью парализовало мой разум, какая-то тень легла между мной и безжалостным светилом. Скосив взгляд, я едва не расхохотался — до того смешон был этот карликовый дракон! Правый глаз чудовища был закрыт чёрной повязкой, левый же — изучал небывалую хитрость и коварство. Наполовину беззубый рот, лишённый клыков, столь свойственных данному виду крылатых монстров, нагло улыбался в предвкушении лёгкой добычи. Вдобавок ко всему этому в левом ухе чудовища красовалась массивная золотая серьга, а лоб был перевязан выцветшим платком.
— Смотри-ка, что боги прислали нам сегодня! — потирая короткие лапки, прошамкал уродец.
— Да, славная находка! — откликнулся надтреснутый низкий голос, и в поле моего зрения возник улыбающийся во весь свой гнилой рот, жирный хряк.
На массивной голове поросёнка-переростка каким-то чудом держалась истрёпанная и не по размеру маленькая треуголка, с претензией на изысканность украшенная дешёвой стеклянной брошью. «Славные ребята! — подумалось мне. — Но, где, чёрт побери, я нахожусь?!»
— Вот что, Буф, — шепелявил тем временем дракон,? помоги мне приподнять его. Славный меч за спиной у этого парня! Ставлю десять рубинов, что во всём Таоле не сыщется подобного.
«Меч? — словно заржавевшие колёсики закрутились в моей голове. — Утренний Луч! Таол!!!»
Воспоминания мощным потоком хлынули в мой одурманенный разум. Стало быть, я не в аду! Дракон и хряк превратились в расхристанных моряков, по всей видимости — пиратов. Незадачливые грабители уже вовсю тормошили меня, пытаясь стащить с плеч кожаные ремни рюкзака и ножен.
Одним прыжком вскочив на ноги, я выхватил клинок и приставил его остриё к заросшей густой шерстью груди толстяка. «Дракон», стремительно подобрав дырявые полы грязного камзола, немедленно спрятался за бочонок, стоявший на палубе.
— Включи голову, Буф! Уверяю, тебе не нужен такой меч — с его мощью тебе не совладать, — спокойно произнёс я, пристально взглянув в глаза трясущегося пирата.
Толстяк испуганно озирался по сторонам, ища поддержки у собратьев по оружию, и подмога не заставила себя долго ждать — вскоре я был окружён бандой возмущённых головорезов, жаждущих крови безумца, рискнувшего бросить вызов их тесному мирку. Вперёд выдвинулся смуглый здоровяк, легко поигрывая огромной и острой, как бритва, саблей:
— Не глупи, парень! Всё, что находится на этом корабле — наше, в том числе и ты со всеми своими потрохами!
— Ну, так подойди и возьми! — недобро усмехнулся я, отшвыривая пинком Буфа в сторону — тот немедленно скрылся за спинами товарищей.
Гигант презрительно усмехнулся и с неожиданной для такого веса скоростью обрушил на меня град ударов своего тяжёлого оружия. Я был восхищён техникой этого парня, непревзойдённым мастерством, сквозившим в каждом его движении, молниеносном и идеально точном. Несомненно, что только долгие годы тренировок сделали из него такого великолепного фехтовальщика. Громоздкая сабля, словно невесомое пёрышко, мелькала в его сильных руках, плетя в воздухе сверкающую смертельную паутину. Я едва справлялся с этим неожиданным натиском, чудом успевая парировать сокрушительные удары грозного противника. Пираты, образовав широкий круг, шумно поддерживали своего боевого товарища:
— Давай, Эл! Задай этому дуралею!
Но, видимо Эл нарвался не на того противника, на какого рассчитывал. Тренировки под руководством Дарта не прошли для меня даром — ни один выпад гиганта не достиг своей цели. Я не использовал смертельную мощь своего клинка, прекрасно осознавая, что справлюсь с лидером пиратов и без неё. Удивление в глазах Элла сменилось испугом, испуг — отчаянием, когда он понял, что я всего лишь защищаюсь. Движения парня становились всё более медленными, дыхание давно сбилось, а мускулистое тело было покрыто потом. Отбив очередной удар, я плашмя ударил Эла Лучом по макушке, отчего колени гиганта подогнулись, и он, обессиленный, рухнул на палубу. Воцарилось гробовое молчание.