Меня обхватили за руки и за туловище, оттащили прочь. Это был Алихан. То есть, сначала это был Эдик, но Эдика я без проблем с себя стряхнула, и тогда уже на арену вышел Алихан. Он просто приподнял меня над землей и отнес в госпиталь.
— Фазиль тебя совсем распустил, корова, — бросил нам вслед Яхонтов.
— Ты с ума сошла, на мужчину при всех орать? — сказал тихо Алихан, когда затолкал меня в пустую палату.
— Это не мужчина, — огрызнулась я. — Это дерьмо.
— Ты бы и на мужчину орала, я тебя знаю.
— Алихан, избавь меня от этих горских понтов. Я видела вас голыми чаще, чем все ваши жены, вместе взятые. Вы такая же плоть и кровь.
— Это очень нехорошо, когда женщина, даже врач, видит аурат чужого мужчины. Тут нечем хвастаться совсем.
— Боитесь, что мы начнем сравнивать ваши… аураты?
— Как ты можешь такие вещи говорить? У меня уши вянут, когда ты такие вещи говоришь. Понятно, почему у тебя мужа нет. Даже Эдик не хочет на тебе жениться.
Я расхохоталась. Я ржала, как припадочная, и не могла остановиться. А потом взяла себя в руки и сказала:
— Алихан, из Фазиля притворщик — как из кукурузины автомат. Яхонтов заметил что-то. Я его разозлила и отвлекла немного, но нужно спровадить его и иранца поскорее.
— Чтоб вы могли продать Дарго американцам? — скривился он.
— Не говори ерунды, — устало ответила я.
Он повернулся и вышел. То ли не нашелся с ответом, то ли тоже устал преприраться.
Американец прибыл на следующий день. Они там правильно подобрали контрагента: высокий, с виду звероватый негр, кошмар южной барышни. У него было кое-что общее с Фазилем: он тоже был похож на катачанского гвардейца, только искупавшегося в нефтяном болоте.
Он выглядел уверенно и так же уверенно давал обещания: на турок дипломатически надавят, чтобы они прекратили безобразия и отвели войска с территории Дарго. Американские наблюдатели проследят за тем, чтобы стартовал процесс мирных переговоров. Не стоит привлекать к этому делу Иран, у этой страны слишком плохая репутация.
— Скажи ему, что я мусульманин, — попросил Фазиль. — И что я буду жить так, как от мусульманина требует Господь. И моя страна будет жить так, как того требует Господь.
— Скажите ему, что я тоже мусульманин, — отозвался американец. И без сучка и задоринки повторил формулу шахады.
Фазиль заговорил с ним на арабском. Американец ответил на еще более чистом арабском. Я почти услышала, как в голове Фазиля с грохотом рушится стереотип.
Не заставили себя ждать и европейцы. Они-то знали: если Америка еще глубже влезет в регион, остальным места никак не хватит. Штатники уже утвердились в Грузии, и Дарго могли подгрести под себя просто рефлекторно, ну чтоб два раза не ходить. Было несколько заседаний ОБСЕ, совещаний в Брюсселе и Тбилиси… И в сентябре под давлением мировой общественности Армения закрыла для турецких военных транспортов Лачинский коридор.
Турция и Азербайджан проиграли войну за Дарго. Турецкие войска уходили из Хадиджана, как и обещал Эдик.
Одиннадцатого сентября мы перетаскивались со всем госпитальным хозяйством в Хадиджан. Фазиль хотел предложить мне пост министра здравоохранения. Эдика ждал портфель министра иностранных дел.
На дороге в пыльных сумерках наш «министерский» автобус встретил Анзор верхом на «кобре». Водитель остановил автобус. «Кобра» подъехала вплотную к моему окну, и Анзор сунул нам целую корзину спелого винограда. Каждая ягода была размером с небольшую сливу.
— Этот виноград я сорвал сегодня утром в Хадиджане! — крикнул он.
И когда меня спрашивают, как так вышло, что эту победу проебали, — я отвечаю: вышло так потому, что одиннадцатого сентября был последний день, когда мужчины Свободной Дарго признавали свободу женщин Свободной Дарго.
Хадиджан был довольно слабо приспособлен к выполнению функций столицы. По сравнению с богатой, шумной, жирной и по-восточному коварной Курбе-Калой это был относительно тихий провинциальный городок, по российским меркам тянущий разве что на звание ПГТ, в советское время — райцентр, где сходились и расходились две дороги областного значения. Впрочем, Фазилю нравилась именно эта тихая патриархальность и простота. Его вдохновляли примеры Ататюрка и Петра, перенесших столицы в бебеня. Он в открытую говорил, что когда Северная Авария — Дарго присоединится, переносить столицу в Курбе-Калу он не будет.