Во дворе он встретился с Эмми, и сказал:
– Мама, на летних каникулах, мы с папой уезжаем в Тибет.
Эмми, так и не устроилась на работу, она целиком посвятила себя воспитанию и образованию Алекса. Хотя я и не рассказал ей ничего из того, что знал, но она подсознательно осознавала исключительность Алекса. Она водила его в музыкальную и художественную школу, водила его в театры, кино, зоопарки. Каждые выходные они совершали походы, то на озеро, то в лес. Алексу очень нравились прогулки на природе.
Она была очень привязана к Алексу, и новость, которую она услышала от Алекса, застала её врасплох. Она долго стояла неподвижно, и смотрела на меня непонимающим взглядом.
– Дорогая, извини, что я не предупредил тебя заранее. Но так вышло, что недавно к нам в институт приезжал один монах из Тибета, и когда я ему рассказал о нашем Алексе, он пригласил меня с ним на летние каникулы в Тибет. Он сказал, что Алекс очень умён, но для гармонии души и тела, он должен быть силён физически. Я согласился, но не успел сказать тебе об этом. Я буду рядом с Алексом.
– Но я хотела на каникулах поехать с вами в Египет, мы давно мечтали об этой поездке.
– Поедем на зимние каникулы, ведь там и зимой тепло, а летом в Египте нам будет слишком жарко. А на летние каникулы, я, не подумав, пообещал монаху поехать в Тибет, и он скоро приедет за нами.
Больше вопросов Эмми не задала, я видел, как она расстроилась. Мне было очень неприятно обманывать Эмми, но другого выхода я просто не видел.
Как и пообещал Пришелец, в одно летнее утро я вышел на террасу, и увидел подходящего к нашей калитке монаха. Он был одет в традиционную монашескую одежду, оранжевого цвета, лет сорока на вид, очень приятной наружности.
Увидев меня, он широко улыбнулся, вежливо поздоровался, и представился:
– Меня зовут Енн.
Он говорил хорошо, хотя и с небольшим акцентом. У меня возникло странное чувство, что мы где–то уже встречались. И все мои сомнения, и волнения вмиг улетучились, как по мановению волшебной палочки.
Я пригласил его домой, и познакомил с Эмми.
– Дорогая, это Енн, монах о котором я тебе рассказывал.
– Да, Сэмюель, я уже догадалась, – с лёгкой улыбкой проговорила Эмми. – Сэмюель рассказывал мне, что вы хотели забрать Алекса на летние каникулы с собой в Тибет. Проходите, присаживайтесь к столу, позавтракайте с нами, Алекс сейчас спустится к завтраку. Сэмюель вам сказал, что Алексу всего девять лет?
– Я знаю, – сказал монах, – вы не волнуйтесь Эмми, я не буду его слишком сильно нагружать. Я много лет тренирую детей его возраста, и хорошо знаю, как с ними работать. Ваш сын очень умён, с ним будет намного легче работать.
– Спасибо, Енн, я сейчас накрою на стол, – сказала Эмми, и пошла в кухню, хлопотать с завтраком.
Вскоре к нам спустился и Алекс. Увидев Енна, он сразу подошёл к нему.
– Здравствуйте, вы приехали за мной? Папа мне сказал, что вы заберёте меня с собой на летние каникулы.
– Да, Алекс, я приехал за тобой, – проговорил монах, дружески обнимая Алекса за плечи. – Этим же вечером мы уедем.
– Папа, нам надо собираться, мы едем сегодня же.
Монах не показал своего удивления, когда понял со слов Алекса, что я тоже поеду с ними, он просто улыбнулся, и не стал задавать никаких вопросов.
Эмми успокоилась, после того как увидела Енна своими глазами. Енн всем своим видом вселял надежду и уверенность даже в тех, кто видел его впервые.
Эмми занялась спешными сборами к отъезду, между делом разговаривая с Енном, постоянно расспрашивая его о чём–то. Енн терпеливо отвечал на все вопросы. Они так быстро подружились, что я невольно удивился тому, как этот человек, сумел так быстро найти общий язык с Эмми, которая в обычной жизни не так быстро сходилась с незнакомыми людьми. Эмми относилась к Енну, как почётному гостю. Я не переставал удивляться и восхищаться ею. Иногда мне казалось, что они ошиблись в выборе того, кому поручить мою миссию. То, что я не мог выполнить сознательно, она делала подсознательно, как–будто она всё чувствовала и вела себя точно так, как и говорил Пришелец. Мне порою казалось, что Пришелец общался не только со мной, но и с Эмми. Мои сомнения были беспочвенны. Всякий раз, когда я задавал ей вопросы о том, почему она так без остатка посвятила себя воспитанию Алекса, она отвечала мне:
– Я сама задаю себе это вопрос, и не нахожу на него рационального ответа. Мне всё время кажется, что Алекс, какой–то особенный ребёнок, непохожий на всех остальных детей, и я не в праве отвлекаться от его воспитания на что–либо ещё.