— За что, брат? — взмолилась истекающая кровью Эстер.
— Ты знаешь, — коротко ответил я.
— Но она же мешала тебе, мне, нашему будущему!
— Теперь мне мешаешь ты! — я оседлал ближайшую тварь, — Не мучьте её, просто убейте — мне надоели её вопли.
Эстер разлетелась в воздухе на несколько кровавых кусков мяса. Тени с шипением вились вокруг, требуя новую жертву. Я направил свою армию на запад — туда, где остатки Тёмного легиона ожидали свою предводительницу. Мои «солдаты» бесшумно неслись сквозь пространство Эннора, вспарывая тишину ночи огромным чёрным «клином», на острие которого нёсся я, залихватским свистом подгоняя своего шипящего «коня». Следом мчались два устрашающих Всадника Апокалипсиса: Горх и его молчаливый брат — Тэкс. Мы в мгновение ока покрыли расстояние, отделявшее нас от армии Эстер. Завидев приближающееся войско теней, Тёмные возликовали:
— Пророчество сбылось! — вопили они, в исступлении сотрясая оружием.
— Да, сбылось, — процедил я сквозь стиснутые от бешенства зубы, — взять их!
Воздух наполнился кровавым ливнем, бьющим из разрываемых в нём тел Тёмных воинов. Тени работали беззвучно, лишь изредка раздавалось кровожадное шипение. В считанные мгновения Тёмный легион навеки прекратил своё существование — лишь тошнотворный запах свежей крови напоминал мне о том, что ещё минуту назад здесь находилось несколько сотен всадников, исполненных ликования и честолюбивых помыслов. Я был потрясён уникальностью своих солдат — их нельзя было поразить ни оружием, ни магией. Идеальная армия!
Теперь судьбы всех миров будут зависеть от меня, и только от меня! Меня переполняло ощущение безграничной власти. Глупец, я хотел загнать такое войско обратно в Торн, удовлетворившись всего лишь кровью Тёмных. Чем лучше Серые? Чем лучше, вообще, любое живое существо во Вселенной? Они осмелились перемещаться по моим землям, плодиться, засорять мои миры своим присутствием! Всё сжечь! Пусть каждый в этой Вселенной корчится в муках у моих ног, умоляя о пощаде. Тогда я, может быть, и подарю кому-нибудь жизнь. Хотя, нет! Моя армия голодна, и голод этот не знает утоления. В космосе ещё много Вселенных — все они будут мои!
Взгляд мой обратился к едва видимым вдалеке стенам Эдбурга. Я с трудом вспомнил название этого городишки, где когда-то давно, в прошлой жизни, я занимался какими-то мелкими, недостойными бога, делишками. Там, уподобившись ничтожным смертным, я любил, страдал. Там я проявил свою слабость! Я ненавижу этот город! Вслед за мной, армия бесшумно понеслась к стенам города. Волна непередаваемой, беспричинной ненависти затопила мой разум, охваченный безумием вседозволенности и безграничной власти. Тени уже шипели у ворот крепостной стены, ожидая моего приказа — убивать!
Внезапно, словно из ниоткуда, передо мной возник смертный, грустно смотрящий мне прямо в глаза. Тварь, на которой я сидел верхом, с жадностью обнюхивала его плоть, подрагивая от нетерпения и неутолимой жажды свежей плоти.
— Малыш, что ты делаешь? — голос смертного звучал ровно и печально.
— Малыш?! Малыш!!! — сатанинским хохотом отозвался я.
— Алекс, вспомни, кто ты, — твёрдо повторило это «насекомое», пристально глядя мне в глаза.
— Кто я?! Я — Бог!!! — воскликнул я, исполнившись священного негодования.
Рядом с низкорослым наглецом возник высокий старик в плаще с капюшоном.
— Алекс, не дай крови Тёмного бога одержать победу над твоей светлой душой! — повторил он слышанные когда-то ранее мною слова.
Голодные бестии изнемогали от жажды крови, недоумевая — почему я не отдаю приказа. И в третий раз ужасная команда была готова сорваться с моих уст, но передо мной появился призрак белокурой женщины с проникновенными изумрудными глазами:
— Любимый, ты нужен миру, который я оставила тебе!
— Которому конкретно, детка? У меня их — тысячи!
Чувство эйфории постепенно стало уходить в сторону, когда возле меня появился суровый пожилой мужчина, с укором покачавший головой:
— Алекс, сынок, разве для этого я вложил камень в твою грудь? Вспомни, кто ты!
Картина окружающего ночного пейзажа поплыла, стирая ощущение реальности происходящего. После слов, произнесённых этим властным человеком, я оказался в тропических джунглях, и в руках моих был автомат, нацеленный на темнокожую женщину, которая пыталась прикрыть своим телом ребёнка лет пяти. Содрогнувшись, я с ужасом рассмотрел все отвратительные подробности карательной операции по зачистке, проводимой нашим подразделением в маленькой африканской деревушке. Совершенно непостижимым образом я вновь переживал трагические события давно минувших дней, которые вот уже несколько лет старательно гнал от себя.
— Чего ты стоишь, стреляй! — прошипела сзади отвратительная тень.
— Не буду! — громко крикнул я и повернулся, чтобы плюнуть в лицо майору — садисту…
Но увидел перед собой лишь тёмные сгустки, шипящие многоголосым хором:
— Убить, всех убить!
Внезапно я осознал, что произошло. Сзади раздался одобрительный голос Дарта:
— Алекс, ты молодец! Гони их!
Твари зловеще зашипели. Вперёд, закрывая своим телом ночное небо Эннора, выдвинулась огромная фигура с горящими глазами:
— Господин, не медли! Твоя армия просит крови!
— Приказываю вам немедленно возвращаться в пещеру! — громко прокричал я.
— Нет, Господин! Пророчество уже свершилось! Мы не вернёмся более в Торн. Командуй, иначе армия поглотит тебя! — в глазницах зловещей твари сверкали алые молнии, а мерзкая пасть, лишённая губ, ощерилась в злорадном оскале.
— Тёмное отродье! — кровь закипела в моих жилах. — Пророчество, говоришь?! У меня своё мнение по поводу вашего пророчества!
Я рванул своё левое подберье, вырвал пылающий, словно звезда, кристалл и вытянул руку перед собой. Ночное небо озарилось от тысяч лучей бьющей из камня энергии. Сила Пламени Дороса разогнала ночную тьму, вокруг стало светло, как днём, и от этого вид моего ужасающего войска стал ещё более отвратительным — в радиусе нескольких километров всё воздушное пространство Эннора кишело кровожадными порождениями Зла. Твари, почуяв неминуемую гибель, осатанело заметались, пытаясь избежать рокового соприкосновения с мощью артефакта. Но сверкающая сеть ярко-алых эманаций была настолько густа, что шансов к бегству у исчадий ада практически не оставалось — тени, беснующиеся вокруг, корчились и бесследно исчезали в лучах артефакта, пока не сгинули все до единой. Один лишь Горх возвышался надо мной, оцепенело следя за уничтожением своей армии. Ослепительные лучи нещадно жгли его грубую, покрытую чёрной слизью кожу, но Тёмный бог, потрясённый неожиданным поражением, не обращал на это никакого внимания.
— Что ты наделал! Ты погубил всех нас! — взвыл он, сотрясаясь от гнева.
— Яблоко от яблони недалеко падает, — крикнул я и, из последних сил подпрыгнув, затолкал камень в его открытый от удивления, зияющий как яма, рот.
В ту же секунду голова Горха засветилась изнутри, словно тыква в Хэллоуин, и разлетелась на мириады пылающих мелких осколков, яркими вспышками осветивших предрассветные сумерки.
Лишившись поддержки кристалла, я упал, зажимая рану в груди. Отсчитывая свои последние удары, в груди тяжело ухало сердце, насквозь продуваемое свежим утренним ветерком. В глазах у меня потемнело, конечности начали неметь. Как сквозь сон, я видел бегущего ко мне Дарта. Потом в поле моего зрения появились лица магов, а личный лекарь королевы тряс каким-то флаконом над моими губами. После всего этого я провалился в бездонную тёмную пропасть…
Проснулся я от нежного поцелуя. Надо мной склонилось прекрасное лицо Элен, которая легко касалась моих губ своими.
— Любимая, но тебя же больше нет! — потрясённо воскликнул я.
— Как это меня нет?! А кто же тебя тогда целует прямо сейчас, глупый? — ответил мне озорной голос Юльки. На меня смотрели родные голубые глаза.