Потери составили тринадцать убитыми и двадцать пять ранеными. Причем легких ранений почти не было. Для первого раза командующему такие потери казались вполне терпимыми. Могло бы получиться гораздо хуже. Владимир и несколько человек, обученных навыкам военной медицины отправились доставить обозами в поселок раненых и убитых. На обратном пути Владимир должен был доставить боеприпасы.
Позади еще оставался недобитые расчеты батареи врага. Оставлять их в ночь у себя в близком тылу совсем не хотелось.
— Петр, ты там был сегодня, знаешь, что к чему, попробуйте до взять эти капониры, а то они у нас как кость в горле. Пополните боеприпасы, возьмите свежих бойцов, которым тоже не терпится погеройствовать и вперед.
— Хорошо Степан Сергеич! Что по тактике подскажите? — Пиотта оценил способности командира быстро реагировать на меняющиеся условия боя.
— Я думаю, что десант необходимо высадить с флангов и прикрывать их с тыла и фронта. Обязательно проверь, перед тем как высаживать, что вокруг нет никаких засад. Они очень коварные и хитрожопые твари. Второй раз они не дадут нам так легко себя победить.
— Понял, Степан Сергеич!
— Петр. — Сергеич перешел на отеческий тон. — Ты там это, особо не лезь под пули.
— Ладно, Степан Сергеич, мне и Далила всю дорогу то же самое говорила. Понимаю, что живой я нужнее. Буду издалека постреливать со своей снайперки.
— Иди ладно, верится с трудом! — Усмехнулся Сергеич.
— Есть!
В бой с мерзляками вступать не пришлось. Капониры оказались брошенными. Их командование довольно разумно посчитало, что здесь охранять нечего. На свежем снегу имелись тропинки, оставленные уходящими солдатами. Они вели на север.
Пиотта приказал Батуре опустить плот возле той кареты, которую они подбили утром. Тела погибших мерзляков лежали неубранными. По внешнему виду Пиотта сразу определил их высокое положение, и то что они были гражданскими. Юноша, как и наставлял Сергеич долго всматривался во все подозрительные места прежде, чем опустить плот. Наконец они его посадили. Вперед сошла группа солдат и заняла круговую оборону. Петр прошел мимо покойников рассматривая их застывшие фигуры. Удивительно, но их кровь не сворачивалась. Возле каждого трупа находилась лужица сероватой жидкости, и не собирающаяся замерзать или сворачиваться. Солдаты, впервые увидевшие мерзляков так близко, смотрели на них с нескрываемым ужасом.
— Какие здоровые! — Удивлялись они.
Петр подошел у одному трупу с развороченной взрывом грудной клеткой, лежащему навзничь. Под трупом слегка выступал уголок полевой сумки. Пиотта попытался сдвинуть труп, чтобы ее достать. Но для трехсот килограммовой туши его сил не хватало. Двое солдат подбежали помочь. В сумке оказались бумаги исписанные непонятным языком. Петр выбрасывал каждый рассмотренный лист в сторону, пока не достал схему, напоминающую топографическую карту. На ней, довольно понятным и привычным образом были нарисован рельеф. Высоты, реки и леса. Причем две высоты были обведены кружком другого цвета. Юноша понял, что удалось нечаянно разжиться совершенно необходимыми сведениями. Он быстро перелистал остальные бумаги, но больше ничего ценного не попалось.
Петр с разрешения Сергеича оставил десант ночевать во вражеском капонире, а сам, с радостной вестью вернулся.
— Вот это да! — Восхищался Сергеич. — Да нам теперь медаль для тебя надо специальную учредить! Смотри, тут все есть. Вот они высоты наши, вот батарея. Нам теперь и разведка не нужна.
Командующий разложил свои карты на стол и сравнил их с трофейной. Разведанная часть в целом совпадала с картой мерзляков. Но последняя была точнее и обширнее. Здесь даже имелась крепость. Основная цитадель мерзляков в этом мире.
— Отксерить не на чем. — Посетовал Сергеич. — Нет у нас случайно художника, перерисовать?
Вихорко предполагал, что его поступок может стоить ему жизни, поэтому он подстраховался, обманом затащив на плот Никодия. Мерзляки, не убили его, а наоборот поселили отдельно, вероятно посчитав, что его могут убить свои. Особой обходительностью они не отличались. Несколько раз часовые провожавшие его в отдельную комнату, давали ему оплеуху, после которой его рвало и болела голова. Вихорко спрашивал себя, поступил бы он снова так же, когда знал, на что он идет? Ответ был положительным.