— Дааа, семейный уют, дорогого стоит. Нам с Петром иногда очень не хватает заботливой женской руки.
— Вот, блинчики берите, остывают, расстегаи возьмите. — Марита поняла, откуда дует ветер и перевела разговор в другое русло.
Больше разговор на эту тему не заводился, и обед прошел за пересказом Маришки своего путешествия, дополненный фотографиями. Сестры громко удивлялись и восторгались всему, что видели. Отдохнув после обеда, тетка попросила дочерей сходить на рынок, прикупить яиц и молока. Петр увязался с ними, из любопытства, посмотреть, что изменилось с тех пор, как он был здесь, пять лет назад.
Гомонящие ряды торговцев, встретили их большим количеством гужевых повозок, с которых велась торговля живым товаром: гусями, курами, утками. Кругом лежал лошадиный помет и солома. Народ совершенно не замечал этого, мешая своими ногами первое со вторым. Милена, старшая из дочерей тети Мариты, подошла к знакомой женщине, на возу которой лежали корзины с яйцами. Марта, младшая, вместе с Маришкой, подошли с пустой крынкой к другой телеге, чтобы купить молока. Петр стоял поодаль, наблюдая за своеобразной жизнью людей, еще совсем недавно, бывшей для него неотъемлемой частью. Одинаково одетые люди, с корзинками или котомками в руках переходили от одной телеги к другой, пробуя, щупая или обнюхивая товар. Что-то ностальгическое трогало мальчика в этой картине. Все-таки он долго жил этим. Но если задать себе вопрос, «а если вернуться?», душа начинала сопротивляться и давать отрицательные позывы.
Кто-то толкнул засмотревшегося мальчика в бок. Петр обернулся. Рядом стояли три парня, примерно, его возраста. Ближний, который видимо и толкнул, с наглой ухмылкой смотрел в глаза.
— Здорова! Как дела? — «Ближний» завел разговор совсем не для того, чтобы поинтересоваться состоянием дел Петра.
— Нормально. Как у тебя? Не кашляешь? — По спине прошелся неприятный холодок, но Петра взбесила самодовольная наглая усмешка базарного гопника.
Сотоварищи «ближнего» гоготнули, отчего тот пошел пятнами.
— Борзый такой, снимай обувки, живо! — «Ближний» подошел на расстояние в пол локтя, пытаясь своим непоколебимо дерзким видом ввести в страх попавшегося юношу. — Или тебя даже на живодерню не примут.
— Не сниму, они мне самому нужнее, а тебе советую следить за гигиеной рта, или полностью исключить непосредственное общение с людьми. — Петр издевался над гопником.
Гопник не выдержал издевательств и широко замахнулся правой рукой, чтобы ударить. Петр, сделал блок левой, шагнул вправо и нанес сокрушительный хук правой рукой. Хулиган упал. Двое оставшихся кинулись на юношу одновременно. Первого, Петр сбил с ног ударом ноги в грудь. Второму, заехал прямым в челюсть и добил левым хуком. Как и следовало ожидать, претензии со стороны гопников, закончились на этом. Двое последних, подняли своего наглого товарища, и повели его, заплетающимися ногами, прочь. Петр обернулся. Со стороны базарного люда не последовало никакой реакции. Привыкли что ли? Юноша увидел сестер, ищущих его взглядом. Петр помахал рукой и направился в их сторону.
— Ты где был? — Спросила Маришка.
— Ностальгировал. Ничего не изменилось. Все, как и пять лет назад осталось.
— У нас тут хулиганы завелись, ты осторожнее, не то побить могут.
— Хорошо. — Пообещал Петр, потирая ушибленный кулак. — От вас теперь ни на шаг.
Прощаясь, Петр напомнил сестре об их плане. Владимир же, набравшись храбрости, приобнял Мариту. На поцелуй в щечку его уже не хватило. На первый раз и этого было вполне достаточно. Мужчины, закинув рюкзаки на плечи, отправились домой, а Марита смотрела им вслед, впервые со знакомства с Владимиром, чувствуя сожаление от расставания.
3 глава
— Может нам на велосипедах попробовать путешествовать? — Петр приподнял ботинок и потрогал отставшую с носка подошву.
— Я пытался, но у меня не получается одновременно управлять велосипедом и проходить сквозь миры. Не Юлий Цезарь совсем. — Владимир бросил рюкзак под тень раскидистого дерева и с кряхтением присел. — Обувь надо выбирать не по красивым этикеткам, а по практичности. Я в своих ботинках тысячи верст отмахал, а им хоть бы что.
— А у меня — немецкие. Я думал, что и с комфортом не ошибусь и надолго хватит.
— Ну с первым ты не ошибся. Давай, организуй привал, а я тебе подлатаю немного башмак.
Закончив девятый класс Петр наотрез отказался продолжать учиться. Учеба его не тяготила, просто смысла учиться он не видел совсем. Приемный родитель заразил его своей тягой к путешествиям. Какие только миры Петру не доводилось видеть. Природа редкие их них заселила разумными существами, опасаясь неразумного вмешательства в хрупкий баланс. Такие миры и были невероятно красивы. Озера с водой, прозрачной до самого дна. Реки, в которых водится рыба размером со среднюю лодку. Огромные хищники, с любопытством взирающие на неведомых существ. Или травоядные, стадом в несколько тысяч, бегущие прочь от одного единственного хищника и сотрясающие землю так, что гремят разные склянки, бьющиеся друг о друга в твоем рюкзаке. Попадались им и такие миры, в которые лучше не соваться. Не вымершие, когда им было положено, динозавры, остались в некоторых мирах и спокойно правили в царстве животных. Глупые и стремительные ящеры бросались в атаку, сразу же как видели добычу. Тогда, Петру приходилось много стрелять, чтобы прикрыть отца, открывающего другой мир. Попадались миры со следами живших в них когда-то цивилизаций. Разрушенные города, засыпанные землей, заросшие лесом и почти свежие, покинутые лет двести назад. Города принадлежали различным эпохам. От древних, с вычурными архитектурными стилями, до современных, практичных геометрических. Погибшие города напоминали могильники цивилизаций. Особенно современные, несшие на себе следы разрушений антропогенного фактора. На улицах таких городов давило необъяснимое тяжелое чувство. Владимир с Петром с удовольствием отказывались от запланированной вглубь города экспедиции, обходясь осмотром окраин.