Метров через сто послышался шум приближающегося стада. Мальчик обернулся. Скорость бегущих животных намного превышала скорость их повозки. Ближе, животные казались намного больше лошади. До выхода из ущелья оставалось метров двести, столько же, сколько и до первой линии мчащегося по пятам, стада. Девчонки, осознавая чем это грозит, беспокойно заерзали, бросая тревожные взгляды на брата. Было очевидно, что до конца ущелья они не успеют. Оставалось прибиться к скале и попытаться затиснуться в какую-нибудь щель. Тогда пришлось бы пожертвовать отцом, тетей Маритой и лошадью. Успеть их вытащить из повозки и спрятать в безопасном месте, было совершенно невозможно. Счет шел на секунды. Тогда, словно понукаемый чьей-то высшей волей, юноша решил испробовать другой выход. Выход, от исхода которого зависела жизнь всех, находящихся рядом. Пиотта принял удобную позу и замер, пытаясь заставить память воскресить в подробностях те, места в которые он хотел попасть. Ничего не получалось. Гул позади нарастал, превращаясь в многотонный топот, трясущий землю. Он не позволял сконцентрироваться на мыслях, заставляя отвлекаться на себя. Сестры что-то бубнили испуганными голосами. Ни с того ни с сего, Пиотта поймал себя на мысли, что топот напоминает ему звук трактора, который он увидел впервые попав на Землю. Мальчик закрыл глаза. Разум накладывал звук топота тысяч копыт на звук лязгающих гусениц. Картина, рисующаяся в сознании, настолько стала обретать реальный видения, что Пиотта поверил в ее правдивость. Нос уловил характерный запах выхлопных газов дизельного двигателя. Увидел бескрайние поля пшеницы, пыльную дорогу.
— Пиотта! — Закричала Маришка. — Очнись!
Петр резко открыл глаза. Буквально в десяти метрах, навстречу ехал гусеничный трактор. Тракторист с глазами по блюдцу смотрел на них, как Левенгук на микроба. Петр дернул правую вожжу и разминулся с трактором. Удивленный тракторист не отрываясь смотрел на них даже в заднее окошко.
— У меня получилось! — Пиотта подпрыгнул, вскинув вверх руки.
— Урааа! — Закричали сестры. — Мы уже на Земле?
— Пока нет. — Петр осмотрелся. — У нас сейчас зима. Где-то рядом. Главное, мы выбрались из этого фиолетового ада. Я не уверен, что смогу повторить, но теперь мы можем спокойно подлечить отца и тетю Мариту.
Сестры наперебой подбадривали брата и самих себя. Удачный финал, в казавшейся безвыходной ситуации, выдал свою дозу эндорфинов, приводя всех в состояние легкой эйфории. Петр направил лошадь к ближайшему лесу. Вскоре сыскалась поляна, подходящая для спокойного отдыха, подальше от дорог. Наверняка, тракторист расскажет о том, что видел повозку, появившуюся прямо перед трактором, из воздуха.
Пиотта сделал по уколу антибиотиков тетке и отцу. Попытался накормить тетю Мариту едой, но она еще не могла есть. Тогда он заставил ее попить сладкий чай из термоса. У нее получилось, и вскоре она уснула. Мальчик попробовал привести отца в чувство нашатырным спиртом, но ему это не удалось. Опускались сумерки и необходимо было озаботиться ночлегом. День выдался на редкость трудный и Пиотта чувствовал себя абсолютно вымотанным. Сама мысль о новой попытке пройти в другой мир казалась необычайно тяжелой. Костер разводить не стали, чтобы не привлекать внимание. Ночь была теплой и все просто улеглись на дне повозки. Петр дал овса Рыжухе и заснул чутким сном, опершись на карабин.
Его разбудил отец.
— Петя… сынок… воды. — Чуть слышным голосом просил отец.
Пиотта подскочил как ужаленный и принялся рыться в рюкзаке. Он набрал в кружку воды, усадил отца поудобнее и дал ему напиться.
— Как вы? — Выдавил из себя Владимир.
— Ты не поверишь, но я смог пройти в другой мир. Пока только в этот. А как ты себя чувствуешь? Ты был без сознания больше десяти часов.
— Голова кружится и бок весь отлежал, аж не чувствую. Надо будет на другой лечь.
— Может не надо, пап? Рана снизу будет, вдруг кровотечение откроется?
— Верно. Тогда сидя поеду. Как Марита?
— Очнулась, когда ее тварь мелкая цапнула. Я ее чаем напоил с сахаром. По виду, ей гораздо лучше. Я вам обоим антибиотики сделал, как ты учил.