— Здорово, дружище! — Мужчина прошел и пожал обе руки Владимиру, а затем и Петру. — Рад вас видеть. Не чаял встречи с вами, а очень хотелось, чтобы вы увидели дело наших рук.
— Я смотрю, вы время зря не теряли. Такую крепость отгрохали. — Владимир окинул рукой пространство за окнами.
— Не без вашей помощи. Мы тогда не познакомились. Меня зовут Святослав. Сейчас я здесь за главного. Ну, рассказывайте, какими судьбами вы здесь оказались?
— Петр, сын мой… — Владимир кивнул в сторону Пиотты. — Решил проведать вас, и почти сразу мы нарвались на группу людей, преследуемых мерзляками. Мерзляков положили, но люди потеряли лошадей. Они направлялись к вам, и мы решили их довести до вас. У меня было предположение, что крепость, дело рук тех, кого мы спасли. Вот, такими судьбами мы здесь.
— Да уж. Мерзляки подбираются все ближе. Мы рассылаем своих гонцов периодически, чтобы они собирали людей. Всех поселить в крепость не имеем возможности. Безлошадных селим за крепостью, на возвышении. Там они тоже в относительной безопасности.
— В битву с мерзляками вступали?
— Пробовали, но почти всегда неудачно. Видят они нас издалека, да и с оружием они лучше обращаются. Мы научились ловушки на них ставить. Ямы копаем с кольями заостренными внутри, или засеки в лесу устраиваем. Так надежнее получается и без потерь.
— Это пока. Пока они к крепости не подошли. Как только прознают, откуда столько проблем на них валится, так и устроят штурм. Вот здесь ружья совсем не помешают.
— Знаю. Но что я могу сделать в такой ситуации. У них кузнецы, не чета нашим. Вон что с железом вытворяют. Мы же кроме мечей, пил и кос, ничего больше не умеем делать. И то, спасибо спасенным кузнецам, они смогли многое перенять у мерзляков. Но ружья и самобеглые повозки не умеют делать. — Святослав встрепенулся и потер руки, словно желал сменить тему. — Хватит об этом. Вы надолго к нам?
Владимир и Пиотта переглянулись.
— Вообще, мы не собирались у вас задерживаться. — Откровенно сказал Владимир.
— Уже темно, я надеюсь вы переночуете? На кухне готовят прекрасный ужин, а завтра, со свежими силами отправитесь к себе домой. Идет?
— Мы согласны! — Петр поторопился ответить за отца.
На ужин пришли все кому посчастливилось быть спасенными Владимиром и Петром. Жаренная особым образом дичь, вкупе с хмельным медом располагали к оживленной беседе. Вспомнили былое, помянули павших. Святослав подсел к Владимиру и начал издалека интересоваться необычными вещами Владимира, незаметно подбираясь к теме оружия.
Пиотта долго рассиживаться не стал. Беседы подвыпивших мужиков его совершенно не интересовали. У прохожих он поинтересовался куда определили сегодняшних спасенных. Ему указали на дом, окна которого были слабо освещены лучиной. Юноша подошел к двери и собрался постучать.
— Не нужно, я здесь. — Неожиданно раздался голос Далилы. — Я загадала, что если ты придешь, то мы с тобой продолжим отношения, а если нет, то просто забуду тебя, как будто не было.
Девушка сидела на скамье летней веранды. Больная нога выставлена вперед. Далила опустила голову вниз, скрыв свое лицо в ниспадающих волосах. Пиотта понял что откровение стоило ей эмоциональных сил, и теперь она ждала результата, бессознательно вцепившись руками в скамейку.
— Далила, да я только ждал момента уйти с этой вечеринки. Что мне до этих пьяных разговоров. И вот я здесь.
— Но вы же все равно уйдете?
Пиотте не хотелось об этом думать.
— Знаешь, если каждый раз думать наперед о плохом, то у тебя совсем не останется светлых дней. Если твои родители не запретят, то мы сможем просидеть здесь до утра, и провести это время так, как нам хочется.
— Хорошо, а что мы будем делать? — Далила вскинула голову, кокетливо поправив волосы.
— Для начала, я покажу тебе то, что произвело на меня самое большое впечатление, когда я встретил отца. Но нам с тобой придется прогуляться. Рюкзак остался в том доме, где идет пьянка.
— Это дом главы крепости.
— Замечательно. — Пиотта подхватил Далилу на руки и спустившись с крыльца поставил на землю.
Девушка, словно невзначай коснулась его щеки губами. Пиотта же расценил ее провокацию, как намек и они замерли на месте в долгом поцелуе. Обоим не хватало опыта в подобных вещах. Они неумело стукались зубами, но чувства помноженные на гормоны, и еще раз помноженные на новизну давали непередаваемые ощущения, которые не могли сравниться ни с чем другим. Послевкусием поцелуя стало опьянение. Пиотта заметил, как весь мир вокруг поплыл, звезды стали ярче, а стрекотания сверчков — громче. Теплая рука Далилы в его руке давала ему чувство наслаждения неведомое раньше.