В чем же состоит особенность семиотических основ знания? Что открывает семиотика для науки?
Семиотика не рассматривает действительность в ее многообразии, она исследует условные «знаковые модели». С одной стороны, такой подход принципиально упрощает сложность мира, с другой – именно в этом залог его эффективности, потому что самые сложные системы и процессы могут быть описаны простым и очевидным образом. Семиотика позволяет выйти за пределы оппозиции чувственно воспринимаемого и понимаемого. Все это, согласно К. Леви-Стросу, обеспечивает исключительную эффективность семиотического метода в области гуманитарного знания. Семиотика культуры исследует тексты, при этом сама культура также может быть рассмотрена как текст. Под «текстом» в культурологии понимается не только письменное сообщение, но любой объект (художественное произведение, вещь, обычай и т. д.), рассматриваемый как носитель информации.
Значительным достижением семиотики стала реконструкция особого ментального пространства древнего человека, которое характеризуется неразличением художественного, исторического и интеллектуального. Такой способ видения мира был назван Вяч. Вс. Ивановым и В. Н. Топоровым «мифопоэтическим». Учеными был определен «основной миф» индоевропейцев: текст о борьбе антропоморфного героя с зооморфным противником, об измене жены «громовержца», о потере ею детей, превращенных в хтонических (хтонический (греч. chton – «земля») – связанный с землей, подземным миром) существ или в растения, об испытаниях младшего сына и т. д. Текст мифа прояснил некоторые «темные» места индоевропейской мифологии, дал возможность интерпретировать некоторые фразеологизмы и языковые обороты.
«Внутри мыслящих миров» (Ю. М. Лотман)
Жизненный путь ученого
Личность великого отечественного филолога, философа, историка культуры Ю. М. Лотмана можно охарактеризовать словами Поля Валери: «Я намерен вообразить человека, чьи проявления должны казаться столь многообразными, что, если бы удалось мне приписать им единую мысль, никакая иная не смогла бы сравниться с ней по широте. Я обнаруживаю, что все служит ему ориентиром: он всегда помнит о целостном универсуме – и о методической строгости».[21]
Юрий Михайлович Лотман родился в Петрограде 28 февраля 1922 г. Еще будучи школьником, он слушал на филологическом факультете Ленинградского государственного университета лекции Г. А. Гуковского (1902-1950), Л. В. Щербы (1880-1944), В. М. Жирмунского (1891-1971), В. Я. Проппа (1895-1970).
В октябре 1940 г. Юрия Лотмана призвали в армию, и после начала Великой Отечественной войны артиллерийский полк, в котором он служил, был переброшен на фронт. Будущий ученый прошел всю войну, закончив ее в Берлине. Демобилизовавшись в конце 1946 г., Юрий Лотман вернулся в университет и уже в студенческие годы вел плодотворную научную работу. В 1950 г. он с отличием окончил университет, но в аспирантуру поступить не мог – в СССР шла кампания борьбы с «космополитами», поэтому устроился преподавателем на кафедру русского языка и литературы Учительского института в эстонском городе Тарту.
Кампания борьбы с космополитами – одна из мрачных страниц в истории сталинизма. С начала 1945 г. в СССР была запрещена публикация «Черной книги» о жестокостях нацистов в отношении евреев. 21 ноября 1948 г. Еврейский антифашистский комитет был распущен. Все члены комитета были арестованы. Зверское убийство великого актера С. Михоэлса в ночь на 13 января 1948 г. стало началом страшной террористической «пятилетки», которую оборвала только смерть И. В. Сталина. В феврале 1949 г. пресса открыла большую кампанию «по борьбе с космополитами». Началось смещение евреев с ответственных постов в области культуры, информации, прессы, в издательской деятельности, в медицине. Негласно ввели запрещение на прием евреев в высшие учебные заведения. Были уничтожены еврейские театры в Москве, Минске и Киеве, прекращено издание книг на идише. Политбюро приняло решение о роспуске всех объединений еврейских писателей. В течение 1949 г. был арестован весь цвет еврейской литературы. Практически в СССР была уничтожена вся еврейская культура. Умерли в тюрьме Исаак Нусинов и Дер Нистер, в августе 1952 г. расстреляны Перец Маркиш, Давид Гофштейн, Лейб Квитко, Ицик Фефер, Самуиил Персов, Давид Бергельссон.
В 1954 г. Лотмана пригласили на работу в Тартуский университет. С ним оказалась связана вся последующая жизнь ученого: здесь он много лет возглавлял кафедру русской литературы, создал почти все свои научные труды («Комментарий к «Евгению Онегину»», исследования о быте и поведении декабристов стали классикой литературоведения). Особый интерес ученого вызывало соотношение «литературы» и «жизни», воздействие литературы на человеческую судьбу.
Летние школы
Во многом переломным моментом творческой биографии Лотмана стало знакомство в начале
1960-х гг. с кругом московских семиотиков (В. Н. Топоров, Вяч. Вс. Иванов и др.). В 1964 г. в Кяэрику (Эстония) под его руководством была организована Первая летняя школа по изучению знаковых систем, где собрались представители новых направлений науки. Принцип Летней школы состоял в том, что ученые собирались в определенный период и жили вместе. Обсуждения проблем проходили в самых разных местах и формах. Это создавало непосредственную и исключительно неформальную обстановку. Участники не считали себя носителями законченных знаний, а понятие школы предполагало открытость и постоянное взаимное обогащение.
Это движение продолжилось до 1970 г., на одну из школ смог приехать Р. О. Якобсон. Сотрудничество ученых было весьма плодотворным. Так, Ю. М. Лотманом совместно с Б. А. Успенским была создана книга «Миф – Имя – Культура», в которой ставились принципиальные вопросы о сущности знака.
Возникшая вокруг Лотмана атмосфера свободного научного поиска привлекла в Тарту ряд крупнейших ученых, у которых не было возможности широкого самовыражения в рамках идеологических запретов (Ю. И. Левин, М. Л. Гаспаров, А. А. Зализняк, Е. М. Мелетинский и др.).
Официальная наука и власти с самого начала с настороженностью отнеслись к появлению нового направления в гуманитарном знании. Раздражала независимость суждений и выводов, отсутствие запретных тем и имен, методов исследования, авторитетов. Возмущало обращение к традициям формального метода, к работам зарубежных ученых, среди которых были не упоминаемые в советской науке русские эмигранты. Семиотические работы издавались с трудом. Летние школы прекратились. Но популярность Лотмана в СССР и за рубежом продолжала неуклонно расти.
Показательно, что Ю. М. Лотман, будучи членом Эстонской академии наук, членом-корреспондентом Британской, академиком Норвежской и Шведской академий, так и не был избран в Академию наук СССР. В ее правопреемнице – Российской академии наук места для Лотмана тоже не нашлось, впрочем, как и для его великих предшественников: Ю. Н. Тынянова, М. М. Бахтина, Г. А. Гуковского.
Увлечение семиотикой привело ученого к исследованиям искусственного интеллекта, функционирования полушарий головного мозга, семиотики кино. Одна из значительных работ последних лет – «Культура и взрыв» (1992), созданная под влиянием идей И. Р. Пригожина о взрыве как двигателе истории.