В подавляющем же большинстве не-западных стран либеральная демократия, несмотря на все усилия Запада по расширению зоны устойчивой демократии, не является преобладающей формой правления. Для этих стран характерны: либо неустойчивая демократия, чередующаяся с авторитарными режимами, либо устойчивая автократия. И причине этого – низкий уровень социального интеллекта населения этих стран.
Дело в том, что индустриализация в не-западном мире, разлагая социальную структуру традиционного аграрного общества, его ценности и идеалы оказалась не способна повысить слишком низкий уровень социального интеллекта местных жителей. Некоторые теоретики полагали, что основная проблема – это распад в результате урбанизации старой большой, характерной для земледельческих обществ, семьи, основанной на кровном родстве, вследствие чего в городах образуются, движимые собственными эгоистическими интересами, малые нуклеарные семьи. По этой причине экономическая модернизация приводит к росту недоверия и враждебности (войне всех против всех) и что «аморальный фамилизм» Бэнфилда – это ее естественное последствие (см. С. Хантингтон. Политический порядок в меняющихся обществах. 1968).
По их мнению, основная проблема в слишком быстрых темпах индустриализации, которая занимает там несколько десятилетий, между тем, на западе она длилась, как правило, более столетия. Якобы отношение между культурой общества и политическими институтами (институт президентства, политические партии, системы выборов, абсорбирующие рост политической активности вследствие урбанизации) носит диалектический характер; а важнейшая функция власти состоит в том, чтобы «повышать уровень взаимного доверия внутри политического целого». Упрощенно мысль Хантингтона такова: институализация политической жизни способствует предсказуемости, предсказуемость увеличивает доверие в обществе, а доверие укрепляет и совершенствует нравственные устои (там же).
Естественно, я не подвергаю сомнению тот очевидный социальный факт, что слабость и несовершенство власти и политической системы в краткосрочном периоде, например, в периоды политических смут и революций или иных резких и значительных социальных перемен, создает неопределенность, разрушает доверие и ослабляет нравственность. Но если говорить об устойчивой (долговременной) демократии или стабильном, последовательно и планомерном процессе экономической модернизации (то есть не такой как всегда была в России или, как проводил свою земельную реформу иранский шах, неожиданно объявляя о них обществу), то мы говорим о долгосрочном аспекте, в котором система морали, политическая система и законодательство создаются социальным интеллектом. Без его концепции различие социальных событий в краткосрочном и долгосрочном аспекте невозможно понять. В долгосрочном периоде уровень всех регуляторных систем и уровень доверия задается уровнем социального интеллекта; потому перемещаясь вследствие индустриализации из деревень в города массы способны создавать новые (не кровные) социальные связи, как и раньше, и эти способности в не-западном мире, как правило, недостаточны для установления устойчивой демократии.