Этот исторический прогноз осуществился в том смысле, что на исходе второй мировой войны антифашистское сопротивление в большинстве стран Европы и Азии стало перерастать в антиимпериалистические и национально-освободительные движения. Сама мировая война, явившаяся продуктом противоречий мирового империализма, с небывалой силой способствовала дальнейшему обострению этих противоречий. Ещё до её завершения или вскоре после неё вспыхнули революционно-освободительные войны в Греции, Индокитае, Алжире, Малайе, Индонезии и т. д. Некоторые из них продолжались годами и даже десятилетиями. Однако победу одержали в основном лишь национально-освободительные революции в странах Азии и Африки. Спонтанные (т. е. выросшие не на советских штыках) социалистические революции победили только в Китае, Вьетнаме, Югославии и Албании. Главным революционным последствием второй мировой войны стало крушение мировой колониальной системы, но не мирового капиталистического порядка.
Конечно, Троцкий никогда не придерживался идеи об абсолютном и автоматическом крахе капитализма. Он глубоко понимал всё значение субъективного фактора и потому неоднократно повторял на протяжении 30-х годов, что современный «исторический кризис человечества сводится к кризису революционного руководства» [797], [798]. Без такого руководства рабочий класс неизбежно потерпит новые и даже более катастрофические поражения, чем те, которые он потерпел в 20—30-е годы.
Троцкий считал, что новое революционное руководство рабочим и национально-освободительным движением выдвинется в горниле битв будущей войны. Однако, как и в случае с Советским Союзом, он недооценил масштабов ущерба, нанесённого сталинизмом международному коммунистическому движению,— путём физического истребления одной части деятелей зарубежных компартий и деморализации другой их части. Даже те руководители коммунистических партий, которые отважились в 40—50-е годы бросить вызов сталинизму, были в предшествующие годы активными участниками истребительной войны против своих товарищей по партии (как Тито и его ближайшие соратники) или даже прямыми агентами НКВД (как И. Надь).
Что же касается компартий капиталистических стран, то не будь они ослаблены предшествующими фракционными расколами, отколами и чистками, не будь они подчинены прямому диктату Москвы, они могли бы оказаться способными возглавить возникший революционный подъём (прежде всего во Франции и Италии, где численность коммунистов за годы войны выросла в несколько раз), способный перерасти в международную социалистическую революцию. Троцкий не предвидел того, что коммунистические партии этих стран станут разменной монетой в империалистической сделке между тремя диктаторами, присвоившими себе право безраздельно распоряжаться судьбами мира и кроить по своему усмотрению его географическую карту.
В этом отношении особенно показательно отношение Сталина к героической борьбе греческого народа, которая с 1944 года велась под руководством Коммунистической партии Греции. Результатом партизанской войны, проводившейся Демократической армией Греции во главе с членом Политбюро ЦК КПГ Маркосом, стало создание Временного демократического правительства Греции на территории, контролируемой партизанскими силами. Руководство Болгарской и Югославской компартий считало, что СССР и страны народной демократии должны признать это правительство и усилить помощь греческим революционерам. Тогда Сталин вызвал руководителей этих партий в Москву и на встрече с ними, состоявшейся 10 февраля 1948 года, заявил: «Если вы не уверены, что партизаны победят, нужно свернуть партизанское движение. Американцы и англичане… в Греции хотят иметь базу и не пожалеют средств, чтобы сохранить там правительство, которое бы их слушалось» [799].
Возвращаясь к исторической ситуации 30-х годов, следует особо подчеркнуть, что ожидание международной революции как результата грядущей мировой войны было в то время чертой политического мышления отнюдь не только Троцкого. С одной стороны, многие деятели рабочего движения обращали внимание на объективные и субъективные факторы, способствующие революционизации масс в передовых капиталистических странах. Так, генеральный секретарь Всеобщей конфедерации труда Жуо говорил в 1939 году, что «Франция приближается к возобновлению классовых битв, ибо безработица возрастает, пролетариат левеет, а правительство Даладье — Бонне продолжает свои попытки ликвидировать социально-политическое завоевания Народного фронта». Жуо был убеждён, что это правительство неминуемо будет свергнуто в предстоящих столкновениях с левыми силами [800].
797
Этим тезисом открывалась одна из наиболее фундаментальных работ Троцкого «Агония капитализма и задачи Четвёртого интернационала», именуемая также «Переходной программой».
799
Исторический архив. 1997. № 4. С. 99 ; Восточная Европа в документах российских архивов. 1944—1953 гг. Т. I. М.; Новосибирск, 1997. С. 760.