Выводы о существенном ослаблении Красной Армии были сделаны и Гитлером. Ещё в июле 1936 года он указывал в меморандуме, выпущенном в связи с принятием четырёхлетнего плана: «Марксизм, победив в России, построил величайшую машину, выдвинутый вперёд ствол для своих грядущих операций… Военные ресурсы этой агрессивной воли, тем временем, быстро растут год от года. Надо только сравнить нынешнюю Красную Армию с предположениями военных специалистов, выдвинутыми 10—15 лет назад, чтобы осознать угрожающие масштабы этого развития» [113].
После 1937 года Гитлер уже не говорил о советской военной мощи. По свидетельству Кейтеля, Гитлер исходил в своей надежде на блицкриг «из того, что Сталин уничтожил в 1937 г. весь первый эшелон высших военачальников, а способных умов среди пришедших на их место пока нет» [114].
Разработчики плана «Барбаросса» также основывались на представлениях о резком ослаблении Красной Армии, заключающемся «в неповоротливости командиров всех степеней, привязанности к схеме, недостаточном для современных условий образовании, боязни ответственности и повседневно ощутимом недостатке организованности» [115].
Английский историк А. Буллок в книге «Гитлер и Сталин» подчёркивает, что «Россия была гораздо слабее в военном отношении в конце 30-х годов, чем на 4—5 лет ранее». В начале 30-х годов в СССР производилось больше танков и самолётов, чем в любой другой стране. Хотя в первой пятилетке расходы на оборону резко сократились, во второй пятилетке они столь же резко возросли, поднявшись с 1 млрд 420 млн рублей в 1933 году до 23 млрд 200 млн рублей в 1938 году. В середине 30-х годов Красная Армия «была достойным противником Вермахта, её поддерживала собственная военная промышленность России, практическая самообеспечиваемость сырьём и самые большие человеческие ресурсы в мире».
Ослабление Красной Армии Буллок объясняет прежде всего сталинскими чистками, последствия которых, по его мнению, следует оценивать не только числом репрессированных опытных офицеров, но и сокрушительным ударом по качеству советского военного руководства. Первыми жертвами чистки стали командиры, которые «наиболее активно усваивали военные идеи и, тем самым, вызывали подозрение Сталина. Их исчезновение оставило армию под командованием людей, которых Пол Кеннеди назвал „политически лояльными, но умственно отсталыми“».
Обобщая выводы западных историков, Буллок отмечает, что Сталин во второй половине 30-х годов продолжал перекачивать ресурсы в рост и перевооружение вооружённых сил, подняв расходы на оборону с 16,5 % государственного бюджета в 1937 году до 32,6 % в 1940 году. Но эти военные приготовления во многом были сведены на нет тем, что «дух новаторства, который воспитывался в командирах Красной Армии до чисток, был задушен и заменён слепым повиновением». За исключением Шапошникова, который был назначен начальником Генштаба в мае 1937 года, всё новое командование „характеризовалось или посредственными качествами, или отсутствием опыта“ (Джон Эриксон). Это хорошо видно из неверных оценок уроков, полученных в испанской гражданской войне, что привело к расформированию сети механизированных корпусов и к утере ведущей роли Советского Союза в развитии самого мощного в мире воздушного флота стратегических бомбардировщиков».
Буллок считает, что последствия подрыва Сталиным советских вооружённых сил оказали влияние на его внешнюю и внутреннюю политику. «Сталин отдавал себе отчёт — разумеется, никогда открыто в этом не признаваясь,— в том обстоятельстве, что теперь армии понадобится долгое — всё, на какое он мог рассчитывать — время и усиленные капиталовложения, чтобы восстановилась её былая мощь. Это обстоятельство сыграло важную роль… в его согласии на германо-советский пакт как на наилучший выход из положения» [116].
Трагические последствия чистки военных кадров Сталин осознал уже на опыте локальных военных операций на озере Хасан (1938 год) и Халхин-Голе (1939 год). Но и здесь, равно как и после советско-финской войны он склонен был переносить вину с себя на своих «ближайших соратников». Беседуя с Жуковым о халхин-гольских событиях, он бросил раздражённую реплику о Ворошилове: «Хвастался, заверял, утверждал, что на удар ответим тройным ударом, всё хорошо, всё в порядке, всё готово, товарищ Сталин, а оказалось…» [117]
113
Цит. по кн.: Булок А. Гитлер и Сталин. Жизнь и власть. Сравнительное жизнеописание. Смоленск, 1994. С. 160, 162.