Афганец посмотрел на своего русского партнера.
– Дмитрий, сколько вы получали барышей с наших поставок? Минимум миллиард долларов в год. Лично вы! И теперь вы заявляете, что героин никто не берет. Мы дали вам под реализацию более ста тонн высококачественного фирменного продукта, который с руками отрывают у нас в других странах. Возьмите Казахстан. Здесь проблем почему-то нет. Нет в Европе, Америке, Индии и даже в Китае, где действуют драконовские законы против наших людей. Мы только расширяем свой бизнес. Почему же у вас, в России, вдруг все так резко изменилось? – Шари-хан вдохнул ртом побольше воздуха, он задыхался от гнева. – Кажется мне, что вы, Дмитрий, со своими подельниками затеяли какую-то нечестную игру со мной. Наверное, решили открыть свой канал в Евросоюз, там героин в три раза дороже, чем у вас в России.
Никитин задрожал от страха.
– Нет-нет, вы что, я и подумать о таком не мог, – при этом он отлично помнил, что часть героина действительно отправлял по своим каналам в Амстердам, Лондон и Кёльн. Он мог спокойно работать в России только при поддержке влиятельных людей из силового блока, но спасти его от афганских наркобаронов вряд ли бы кто-то смог. Восточные люди не умеют прощать обиды, и существующая в Афганистане традиция кровной мести с годами приобрела еще более изощренный характер. Дмитрий прекрасно знал обо всем этом, он сам жестоко наказывал тех, кто нарушал установленные им правила. Никитин встал, его руки тряслись.
– Господин Шари-хан! Мы выясним, в чем проблема. Я сам заинтересован в том, чтобы наш бизнес процветал. Мы не остановимся ни перед чем, чтобы возродить наш бизнес, ну а тех, кто попытается нам мешать, уберем! За Россию можете не волноваться. Она была главным потребителем героина, им и останется, бизнес больше страдать не будет.
Все посмотрели на русского.
– Решайте быстрее! Иначе мы найдем других людей, которые смогут лучше вас улаживать проблемы! – закончил афганец.
Дмитрий уезжал со встречи в крайне подавленном состоянии, он боялся своих афганских партнеров. Может, есть смысл завязать со всей этой работой? Денег у него было много, даже очень много. Можно было позволить себе все. Он был одним из самых богатых людей в России, правда, все время находился в тени. Выслушивая угрозы этих неотесанных бородатых афганцев, Дмитрий чувствовал себя униженным, но только благодаря им он стал одним из самых влиятельных людей у себя в стране.
Никитин на бронированном лимузине приехал в аэропорт Алма-Аты, сел в персональный самолет и отправился в Москву. Он видел в иллюминаторе удаляющиеся огни большого города. Может быть, лучше бросить все и уехать куда-нибудь в самый дальний уголок земли, в самую затерянную глушь, чтобы его никто не смог найти? Как это все ему надоело. Не нужны были деньги, влияние, власть. Он понимал, как дорого спокойствие и личная безопасность. Самолет летел над бескрайними казахскими степями. Никитин смотрел на небо, завидуя звездам, которые могли жить сами по себе. Он летел домой и мечтал увидеть любимых дочек, которые выскочат навстречу ему с веселым радостным криком: «Папа! Папа! Папа приехал!» Прыгнут к нему на шею и долго будут сильно прижимать к нему свои теплые маленькие головы. Никитин смотрел на звезды, забывая все плохое. В это время в самолете произошел взрыв…
Глава 37
Дегтярева пришла к Тихомирову.
– Сергей Иванович, нам надо готовиться к выборам!
– Да, я знаю, – устало ответил президент.
– От кого вы думаете баллотироваться? – осторожно спросила глава Администрации.
Тихомиров призадумался.
– В прошлый раз меня выдвигала правящая партия, и я выиграл незаслуженно. Мою кандидатуру просто навязали народу, вы же прекрасно понимаете, что вертикаль власти действует как хорошо отлаженный механизм и сбоев не дает. Я не реформировал государственный механизм по одной причине – не мог поступить нечестно. Как президент я ставленник этой системы, и нарушать определенные этические нормы с моей стороны было бы не очень красиво. Если сейчас я пойду на выборы от правящей партии, то не смогу реализовать наши замыслы. Мне надо идти на выборы самостоятельно, как независимый кандидат. Тогда у меня не будет моральных обязательств перед всей этой гигантской малоповоротливой бюрократической машиной.
– Сергей Иванович, вы осознаете все риски такого решения? – Дегтярева как никто другой понимала сложность положения президента.
– Ксения Петровна, президент служит в первую очередь народу и его интересам. Я понимаю, как нам будет трудно, когда против нас выступит вся вертикаль власти. Она захочет видеть другую верхушку своей пирамиды. Я знаю, какой мощью обладает бюрократия в нашей стране. Но считаю, мы должны доверять людям. Если народ не выберет нас, значит, мы недостаточно сделали для россиян, не добились доверия, не смогли достучаться до их сердец. Следовательно, реформы не состоятся. Страна может измениться только в одном случае – если этого захочет сам народ. Баллотироваться от правящей партии – это гарантия переизбрания на второй срок, но тогда на реформах можно будет поставить крест. Навязанная власть не будет восприниматься людьми. А в условиях равнодушия перемены невозможны. Нам придется рискнуть, Ксения Петровна! Против нас будут действовать все: олигархи, чиновники, силовики, криминал. На нас натравят муниципальных работников – учителей, врачей, работников культуры, огромное количество служащих, которые с утра до вечера занимаются только бумажной работой. Против нас настроят рабочих и инженеров, сельчан и пенсионеров. Я это знаю. Но если мы хотим сделать страну великой, нам надо идти на риск, на огромный риск! – последние слова президент сказал без пафоса и очень просто. Наверное, впервые глава Администрации в полной мере оценила мужество этого человека.