Когда Алиса подошла ближе, он уже скрылся в мэрии, и у её порога стоял только часовщик.
– Он выглядит неважно? – заметила Алиса, делась своими наблюдениями с парнем напротив: – Когда бы он успел заболеть?
Он пожал плечами, объясняя: – Когда обжог руку солнечным светом, его организм ослаб. Солнечные лучи для таких пресноводных, вообще губительные, вот он и отравился. Ожог кожи повлёк температуру и осложнения у дыхательных путей.
– Какой ужас! – воскликнула Алиса, искренне жалея такое страшное существо. – Я же, правда, не знала! – заверяя, прошептала девушка, попутно заглядывая в мэрию. Градоначальника там не было, он ушёл на верхние этажи.
– Да никто бы тебя не винил, – очень спокойно начал парень, завершив обращение грозным намёком: – Если ты хотя бы извинилась.
– Да мне жаль, – снова повторила Алиса, обнимая себя руками. И пусть он ей не верил, она действительно переживала за болотно-пресноводного мэра.
– Да не передо мной. А перед мэром. Ты, ведь, так и не попросила прощения, – он усмехнулся, – Так?
– Так, – подтвердила девушка, печалясь тому, что не может облегчить его страдания.
– Ну, сегодня у тебя будет шанс, – облегчил её терзания часовщик, напомнив, – Вы же готовили бургут, а это праздничное блюдо. Тут по этому случаю будут гуляния на всю ночь, не меньше.
Она тоскливо кивнула, и парень, усмехнувшись, поделился опытом:-Солнечное отравление длится недолго, ну он, с лечебной слизью под рукой, переживёт её в три дня.
И с плеч Алисы как камень упал:
– Какое облегчение, думала, я ему жизнь испортила.
Она оперлась о косяк двери, стукнув по нему рукой.
Парень оказался прав и монстрический город решил отпраздновать своё спасение. Крепкая песочница из белого кирпича восстанавливалась буквально с каждым часом. С очередным ударом курантов, уносящих всех в долине в глубокую праздничную ночь, механизм творил чудеса. Озеленились улицы, частично отстроились дома и навесы.
К полуночи была готова традиционная монстрическая похлёбка из ядовитой рыбы. Алису напрягли сервировать столы, что жители города расставляли по всем улицам, свободным от схем реконструкции. Огибали огороженные мастерами участки, чтобы сидящих за столом, с ударом часов не выбросило вновь отстроенными домами в воздух.
Жители окрестных домов под покровом ночи, заходили за своими музыкальными инструментами и гирляндами, украшали городские стены и свободные пространства над городом.
Как оказалось, похлёбку в этих местах не разносили, оставляя заботу за собственным кормлением на самообслуживание. Жители города занимали столики и по готовности партии блюда подходили к прилавку, забирая её уже в тарелках.
Алиса выбрала столик у мэрии, под навесом гирлянд. Уже знакомые ей монстры кучковались у фонтанов, иногда самолично передвигая к ним столы и стулья. Вайри Тикака Туя – секретарша мэра, объяснила это тем, что водяные просто обладали отличным чувством юмора, поэтому собирали толпы слушателей вокруг себя. Она оказалась учёной дамой, что занималась составлением документации в монстрическом государственном учреждении. И пусть Алиса так и не смогла лишиться скованности в её присутствии, полного ужаса уже не испытывала.
Когда секретарша пострадавшего мэра её покинула, за столиком на двоих Алиса осталась в компании супа. Зачерпнув ложку, она рассматривала бульон, про себя отмечая, что он схож на куриный. Но попробовать не решилась, в итоге вернув ложку на место.
– Так чего же ты не ешь?
Стул напротив отодвинул подошедший Сайр. Поставив тарелку супа, сел и стал разбирать приборы. Первым делом, поменяв местами вилку и нож.
Алиса вспомнила про себя правило бабушки «хорошее воспитание позволяет не замечать чьё-то плохое». И не прокомментировав смену ею разложенных приборов, она завела разговор.
– Так ты починил часы.
Светская беседа была ему недоступна. Он отозвался слишком прямым ответом, не заметив с её стороны попытки открытия более глубокой темы для разговора.
– Как видишь.
Он указал себе за спину, поражаясь тому, что его работа ею ранее была не замечена. Сайр набрал ложку супа, поднёс к губам, и проглотил дегустационный бургут, Алиса тем временем проглотила своё слабое раздражение. Кому что, как говорится.
– Вот мне непонятно, – сложила руки на салфетке, что была ею расстелена на коленях, – Раз это магические часы…
Она даже расширила глаза, пересиливая собственное воображение:
– То почему «чудеса», – Алиса рукой обвела пространство вокруг, часовщик даже уделил ей своё внимание, ожидая сути вопроса, – Случаются только раз в час? Почему не чаще?
Спросив, она откинулась на спинку стула, поражаясь тому, что интересуется жизнью этого странного места.