Президент сказал: «Не хватало нам в будущем столкнуться с одним из бывших преступников, объявившим себя Новым Великим Диктатором Дулута».
Я тогда думал, что он шутит, но позднее узнал, что именно так и происходило в других странах, когда изгнанные преступники создавали изолированные и, в некоторых случаях, могучие королевства. Так мы увернулись от верной пули. Незаконные группировки — это всегда проблема, политическая, социальная, даже экономическая, но что делать с теми, кто просто отказывается хорошо обращаться с людьми?
— Вы все же применяли смертную казнь.
— Только в исключительных случаях. Подстрекательство к мятежу, саботаж, политический сепаратизм. Зомби были не единственными врагами. По крайней мере вначале.
— Религиозный фундаментализм?
— Этого мы нахлебались, а какая страна нет? Многие верили, что мы вроде как препятствуем воле Божьей.
(Усмехается).
— Простите, мне надо проявлять больше чуткости, но, ради бога, неужели вы думаете, что создатель бесконечной вселенной позволил бы расстроить свои планы кучке национальных гвардейцев из Аризоны?
(Пренебрежительно машет рукой).
— Они получили гораздо больше внимания со стороны прессы, чем надо, и все из-за того сумасшедшего, который пытался убить президента. Однако отщепенцы скорее представляли опасность для себя самих. Все эти массовые самоубийства, «милосердные» убийства детей в Медфорде… кошмар. То же самое с «зелеными», левый вариант фундаменталистов. Они считали: раз живые мертвецы пожирают животных и не трогают растения, значит, на то воля «Святой Богини», которая предпочла флору фауне. «Зеленые» доставили нам пару неприятных моментов, когда подмешивали гербицид в городское водоснабжение, прятали мины-ловушки на деревьях, чтобы лесорубы не смогли их использовать для военного производства. Такой экотерроризм съедает журнальные полосы, но государственной безопасности все-таки не угрожает. Мятежники — другое дело, вооруженные, организованные политические сепаратисты. Они представляли наибольшую угрозу. Единственные, кто по-настоящему беспокоил президента. Он не показывал виду, прятал истинные чувства под величавым дипломатическим лоском. На публике говорил о мятежниках, как об еще одном «вопросе», наравне с нормированием продуктов и ремонтом дорог. С глазу на глаз… «Их надо срочно и решительно устранить, любым способом». Конечно, президент говорил только о тех, кто находился в западной зоне безопасности. Эти твердолобые ренегаты либо успели накопить недовольство военной политикой правительства, либо давно уже лелеяли планы об отделении и просто использовали кризис в качестве удобного случая. Настоящие враги государства, существующие в пределах нашей страны, от которых клянется защищать родину каждый и каждая во время присяги. Мы недолго думали, как им ответить. Но сепаратисты к востоку от Скалистых гор, в какой-нибудь осажденной изолированной зоне… вот с ними уже сложнее.
— Почему?
— Известная фраза: «Не мы покинули Америку. Америка покинула нас». В этом есть доля правды. Мы бросили этих людей. Да, там оставили кучку добровольцев из спецназа пытались организовать снабжение по морю и воздуху, но с точки зрения морали людей действительно бросили. Я не мог винить их за то, что они решили идти своим путем. И никто не смог бы. Вот почему, когда мы начали возвращать утраченные территории, каждому сепаратистскому анклаву предоставили шанс мирной реинтеграции.
— Но вы не избежали насилия.
— Меня до сих пор мучают кошмары. Боливар и Блэк-Хиллс… Я никогда не вижу реальных сцен насилия или последствий. Я вижу только своего шефа, мощного, энергичного человека, который с каждым разом становился все слабее и болезненнее. Он столько пережил, взвалив на себя непосильную ношу. Знаете, президент никогда не пытался выяснить, что стало с его родственниками на Ямайке. Никогда даже не спрашивал. Он так сосредоточился на судьбе нашего народа, так хотел сохранить мечту, которая создала это государство… Я не знаю, могут ли великие времена создавать великих людей, но убивать могут точно.
Улыбка Джо Мухаммеда широка, как его плечи. Днем он работает в своей мастерской по ремонту велосипедов, а в свободное время создает из расплавленного металла изысканные произведения искусства. Самой знаменитой его работой, несомненно, стала бронзовая скульптурная группа на бульваре в Вашингтоне. Мемориал «Безопасность Твоего Квартала»: два стоящих горожанина и один — в инвалидной коляске.
— Вербовщица явно нервничала. Она пыталась меня отговорить. Общался ли я с представителем Национальной стрелковой ассоциации? Знаю ли я о других работах? Я вначале понял в чем дело, потому что уже трудился на перерабатывающем заводе. В этом-то и смысл команд по обеспечению городской безопасности, верно? Частичная занятость, добровольная служба после окончания смены. Я попытался это объяснить. Может, я чего-то не понимаю. Вербовщица выдала еще какие-то притянутые за уши доводы, и тут я заметил, как она стрельнула взглядом по моему креслу.
(Джо — инвалид).
— Представляете? Человечество на грани вымирания, а она пытается соблюдать политическую корректность. Я рассмеялся. Рассмеялся прямо ей в лицо. Неужели она решила, будто я заявился, не зная, что мне предстоит? Неужели эта тупая сука не читала собственное руководство по надзору за порядком? Я — читал. Смысл программы по обеспечению городской безопасности в патрулировании окрестностей — ты ходишь, или, в моем случае, ездишь, по улицам и проверяешь каждый дом. Если по какой-то причине надо зайти внутрь, двое должны ждать на улице. (Указывает на себя). Э-эй! И за кем мы, по ее мнению, охотились? Никто не собирался гоняться за трупами по дворам и прыгать через заборы. Зомби сами шли к нам. А если мы, предположим, столкнемся с большой группой мертвяков? Черт, если бы я не мог катиться быстрее, чем ходят твари, как бы мне удалось столько протянуть? Я объяснил ей это четко и спокойно, предложил даже придумать сценарий, при котором мой физический недостаток будет помехой. Вербовщица не смогла.
Промямлила, что ей надо посоветоваться с начальством, а мне лучше зайти завтра. Я отказался, заявив, что она может позвонить своему начальнику, и начальнику начальника тоже, вплоть до Медведя,[34] но сам я с места не двинусь, пока не получу свой оранжевый жилет. Так громко кричал, что меня услышал весь кабинет. Все глаза обратились ко мне, потом к ней. Это сработало. Я получил свой жилет и вышел оттуда быстрее всех остальных в тот день.
34
"Медведь" — прозвище руководителя программы по обеспечению городской безопасности во время Первой войны в Персидском заливе.