— Огрх…. Как же так, приходится молоть вручную… Ни ветра, ни дождей, как выживать в таком месте. Перееду. Будь род свидетелем — перееду! — выругался Градимир, продолжая изнурительную работу на мельнице.
— Да так и хорошо всё будет. Чего ты, брат, гневаешься. Подожди, немного, и к тебе придут за ответами, так и дашь им эту книгу. — ехидно улыбнулась тень…
— Да… — в ответ неизвестному, произнёс лишь одно слово мельник.
На пригорке, подле старенького дома, находящегося около небольшого огорода, сидел Градимир и с кем-то разговаривал. Его собеседника не было видно, но никто и не удивлялся. Он был их деревенский ведьмак и второй по старшинству после старосты. Старик защищал деревню от нечисти и проводил некоторые обряды, которые в последнее время перестали ему даваться. Стар был дед и пора бы было передавать силу и уходить на покой.
Глубокие от старости морщины на лице, похожие больше на рытвины после возделывания поля, вместе с длинными седыми волосами, будто весь цвет был потерян ещё давным-давно. И голубые глаза, пронзающие до глубины души. Создавали образ мудреца, который знает ответ на любой вопрос.
Одет Градимир был в белую рубаху, опущенную ниже колен, подвязанную красным узорчатым поясом, на котором висели трещотка и два рожка. А на шее Велеса печать. В руке старик держал посох, на верхушка которого, виднелся вырезанный медвежий оскал.
— Что ты мне скажешь, Мотька? Как будем бороться с напастью злющей, нужно увести ото сюда злого рока. — молвил Градимир своему помощнику, Мотьке.
Маленькое существо похожее на ёжика, но без иголок. Вместо этой колючей брони, Мотька был одет в, будто стог сена — жёлтый и лохматый, как подранный волколак после нападений кучки подпольных паразитов. На двух лапках и с красивыми чёрными глазками.
— А что я? Я ничего! Я не знаю и знать не могу! — Писклявым голосом ответил хозяину служитель ведьмаков.
Мотька был из рода нечисти, которую подчинили ведьмаки древности, чтобы те помогали своим владельцам и передавали опыт прошлых поколений.
— Ах ты, мышиный сын, вздумал информацию скрывать? — разозлился Градимир так, что по воздуху пробежал разряд молний, а глаза налились чернотой из самой глубины души.
— Ничего подобного, хозяин… Я, правда, не знаю! Никогда на моей памяти, не было такого. Тут будто поработал колдун из рода Змеевича.
— Хм… Это уже не по силам моим, Моть… — задумчиво почесал бороду старец. — Думаю скоро наступит момент, когда я передам тебя следующему хозяину.
— Хозяин! — всплакнув крикнул Мотька…
…около озера. Три ткачихи…
— Ну что, девки! Какие наряды будем готовить к Авсени? — радостно задавала вопрос Леда своим подружкам.
— А что тут думу вести… — устало вздохнула Блажена и продолжила — те же самые, что и в прошлом году.
— Ну ты чего, Жен. Что-то случилось?
— Да, Блажен, ты какая-то бледная. — настороженно посмотрела на девушку Дара.
— Поранилась немного, кровушки потеряла немного. — смущённо ответила девушка своим подругам.
— Вперёд к Агнеше! И никаких мне тут. — тоном, не терпящим возражений, дала указания Леда.
— Хорошо… Ну тогда обсудите без меня, а потом расскажете.
— Давай-давай, хватало ещё заразу какую подцепить. — Хором произнесли подруги Блажены.
Блажена не просто поранилась, нет, это была лишь отговорка. Она уже долгое время болела, но не хотела подводить своих, поэтому скрывала. А сейчас, она забыла нанести румянец ягодой, как раньше.
— Пусть будет так… — себе под нос, пробубнила девушка.
То же время. Дара и Леда…
Две девушки сидели на берегу из небольшого, но чистого озера, в который тёк небольшой ручеёк. Девушки поняли, что Блажена им не договорила, но ничего с этим поделать не могли, ведь она старшая из женщин в их деревеньке. Хоть Леда и вела себя так, но это её характер, именно такой, который должен быть и главной в женской части общества.
— Дара, как там твой сынишка? — немного отстранённо, поинтересовалась Леда.
— Все ладно у него. Дружит с Красимиром и Велимирой, вместе со своим младшим братом, но тот, больно, нелюдим.
— Это хорошо! Велима говорит, что с ними еще добрый мальчишка — Богумир водится.
— Да мне, мой сынок говорил. Добрый и хороший мальчик, прям, как его отец. — вздохнула Дара и улыбнулась. — а дочь твоя, что?