И фашисты имеют смелость открыто признавать, что в своей борьбе против пролетариата и крестьянства они не считаются ни с какой демократией, ни с каким законом. „Фашистами — пишет в своей книге фашист А. Церболис[7] — совершены акты чрезвычайного насилия; они убивали и ранили своих противников, поджигали и разрушали биржи труда, кружки левых организаций, срывали знамена и эмблемы, отправляли в различные местности карательные экспедиции, унижали (избивали палками и истязали — поясняет т. Сандомирский) пропагандистов, муниципальных советников и депутатов-социалистов и т. д. и т. д.“
В своей борьбе за восстановление и укрепление пошатнувшихся прав итальянской буржуазии и итальянских помещиков фашизм не останавливался ни перед чем. Он буквально залил кровью улицы городов и поля Италии и сделал из этой цветущей страны несчастнейшую страну всего мира.
В книге т. Сандомирского „Фашизм“ имеется целая глава, посвященная описанию насилий и разрушений, произведенных фашистами. Отсылая интересующегося вопросом к этой книге, которую еще раз рекомендуем читателю, приведем из нее несколько выписок, рисующих картины зверства и варварства, проявляемых фашистами в их борьбе против рабочих и крестьян, осмеливающихся вступить в борьбу против своих эксплоататоров.
„Особенно жестокое подавление аграрного движения имело место в Болонье и Ферраре, где впервые фашисты выступили в роли цепных псов землевладельцев. Сражение разыгралось вслед за тем, когда движение городского пролетариата 1920 г. было задавлено провокацией и насилием. По утверждению авторитетных лиц, Болонская провинция, в результате войны фашистов с местным крестьянством, понесла убытки, исчисляемые в 500.000.000 лир.
„За Болоньей и Феррарой последовала очередь других провинций, испытавших на себе всю прелесть карательных экспедиций, сожженных деревень, разрушенных организаций, убитых или изгнанных вождей. Фашистские организации густой сетью покрыли всю земледельческую Италию и проникли даже в такие провинции, где классовая борьба протекала, до их появления, в мирных формах. О результатах их деятельности можно судить по тому, что в целом ряде провинций их „фашии“ начали за последнее время вводить… крепостное право. Терроризированное трудящееся население, отброшенное к средневековью, не протестует, платит налагаемые на него поборы и живет в полном рабстве у местных фашистских ячеек (nuclei).
„Чтобы не быть голословным, приведем из фашистских источников опубликованные депутатом Дугони условия, навязанные фашистами в Мантуйской провинции местным крестьянам и регулирующие деятельность деревенских лиц. Здесь следует отметить, что Мантуя принадлежит к тем провинциям, в которых, до появления фашистов, аграрная борьба не носила насильственного характера.
„Вот эти условия целиком:
„1) Каждое собрание лиги может происходить только в присутствии четырех делегатов местных фашистских организаций, которые будут контролировать ход и содержание дискуссий.
„2) Все обязаны также вступить в состав местных „фаший“, без права подвергать обсуждению их устав или программу. Удостоверения, полученные от всеобщей Конфедерации Труда, должны быть возвращены.
„3) Никто не будет допущен к работе, если у него не будет удостоверения от местной „фашии“
„4) Камера найма и распределения труда может функционировать лишь при условии, если все служащие ее будут набраны из местных фашистов.
„5) Рабочий день устанавливается в 10 часов, из коих 8 оплачиваются, а остальные 2 часа идут в пользу фашистских союзов.
„6) Всем земледельцам не-фашистам, как-то: мелким собственникам, испольщикам, мелким арендаторам и т. д., предписывается пользоваться лишь машинами, принадлежащими фашистским организациям, и нанимать машинистов только из числа состоящих членами тех же организаций.
„За неисполнение приведенных нами предписаний виновным угрожали поджогами их жилищ и проч.“.
Далее т. Сандомирский приводит из речи итальянского депутата Маттеоти следующие факты, хорошо рисующие хулиганский характер работы фашистов:
„…Среди глубокой ночи, когда честные люди покоятся мирным сном, телеги, переполненные фашистами, наводняют местечки или жалкие деревеньки, насчитывающие по нескольку сот обитателей; прибывают они, разумеется, в сопровождении главарей местной „Лиги аграриев", ибо без указаний последних фашисты никогда не могли бы отыскать среди кромешной тьмы жилище местного лидера или невзрачное помещение биржи труда. Вот они приближаются к лачуге. Раздается приказ: „Окружить дом". Их двадцать, а может быть, и сто человек, вооруженных револьверами и винтовками. Громко называют имя главаря местной лиги, — и ему приказывают выйти. В случае, если он отказывается, ему заявляют: „Если ты не выйдешь, мы уничтожим твой дом, жену и детей“. Он выходит. Как только он показывается в дверях, его избивают, связывают, бросают на телегу и здесь уже подвергают его утонченным истязаниям, иногда убивают его, а иногда выбрасывают среди поля или привязывают к дереву в обнаженном виде. Если председатель крестьянской лиги — неустрашимый человек и не открывает двери, прибегая к вооруженному сопротивлению, его участь заранее решена — он будет убит немедленно. Убийство произойдет во мраке ночи, целая сотня нападет на одного несчастного и быстро расправится с ним. Таковы нравы в Полезине.