И по-настоящему развитыми смогли стать только те страны, которые избежали этой ловушки, которые решили проблему интеграции свободного труда в несвободное общество. Они не изолировали этот труд в безопасных для системы управления и потому бесполезных для общества анклавах, но превратили его в мотор постепенного не только технологического и экономического, но и социального преобразования. (Разнообразные технопарки - от Силиконовой долины в США до Киберсити в Малайзии - не являются «закрытыми» и изолированными от общества; именно в этом и заключается основная причина их эффективности).
Непосредственным механизмом решения этой проблемы стало ускоренное развитие науки об управлении, которая расцвела именно как инструмент нахождения способа гармоничного объединения свободных людей творческого и несвободных - остальных видов труда в единые устойчивые, эффективные и способные к саморазвитию коллективы.
Такое объединение соответствовало требованиям длительного, в большинстве стран продолжающегося и сегодня периода мучительной адаптации социальной структуры общества к внезапному возникновению в его недрах множества творческих, потенциально свободных людей, объединяющихся в столь же чуждые традиционному общественному устройству творческие организации.
С этой точки зрения наука об управлении, несмотря на свой узкоприкладной и коммерческий внешний вид, явилась, таким образом, реальным примером и инструментом социальной инженерии, уже наблюдаемая общественная эффективность которой вполне сопоставима с ожидаемой эффективностью инженерии генной.
Наука об управлении - отнюдь не только «менеджмент». Одна из ветвей этой науки, уже при рождении получившая название кибернетики, создала для решения своих задач, резко усложнившихся по сравнению с обычными, принципиально новый, первоначально исключительно вычислительный механизм - компьютер.
Он и его последующее порождение - система глобальных коммуникаций - стали инструментом, качественно повысившим эффективность творческого труда, единственным инструментом, хотя бы приближающимся к его потенциальной мощи (даже если пытаться оценивать эту потенциальную мощь наиболее примитивным образом - по количеству нейронов человеческого мозга).
Влияние компьютера и системы глобальных коммуникаций как орудия труда нельзя ограничивать лишь резким ускорением совершения рутинных операций. Простейший пример такого ускорения заключается в организации одновременной работы трех групп специалистов, расположенных на равноудаленных точках земной поверхности. Когда одна завершает свой рабочий день, она направляет результаты своей работы по электронной почте другой группе, у которой рабочий день только начинается, и так далее. В результате решение задач идет круглые сутки, а скорость такого решения (не путать с производительностью труда и капитала или эффективностью производства!) повышается втрое.
Сегодня стало уже самоочевидным то, что компьютер и связанные с ним глобальные коммуникации качественно расширили возможности человека по накоплению и использованию информации, разрушив разнообразные барьеры на пути обмена знаниями.
Однако главное заключается отнюдь не в этом. Принципиальное значение компьютера как такового (без учета созданных с его помощью и на его основе информационных технологий) для ускорения развития человечества состоит прежде всего в качественном упрощении всех формально-логических, аналитических процессов. Всю часть процесса мышления, связанную с применением в принципе алгоритмизируемой формальной логики, под неумолимым давлением коммерческой конкуренции все в большей степени берет на себя компьютер, вычислительные возможности которого качественно превышают человеческие. Логика постепенно становится при этом второстепенным и механическим инструментом, который, по всей вероятности, ждет участь современной арифметики. (Для использования этой бывшей «царицы наук» в расчетах уже не пользуются никакими правилами, которые, кстати, в определенной своей части являются достаточно сложными, а просто берут стандартный калькулятор, которому стандартным образом надо поставить стандартную же задачу).
Сняв с плеч человека груз формализуемых логических доказательств, компьютер дал ему возможность (к использованию которой действенно принуждает конкуренция) сосредоточиться на свойственной ему творческой, интуитивной сфере, увеличив масштабы творческого труда просто за счет освобождения потенциальных творцов от изнурительных рутинных, механических операций.
Учитывая разницу между мужским, склонным к формальной логике, и женским, склонным к интуиции и озарениям, типам интеллекта, - не следует ли предположить, что развитие компьютерных технологий постепенно вернет нас в некое подобие матриархата? И не предвестием ли этого служит растущее (даже в слабо развитых и не очень демократических обществах) число женщин на руководящих постах, по-прежнему вызывающих остервенение окружающих их мужчин именно особенностями своей логики, в целом - и неуклонно растущем по мере усложнения мира - ряде случаев значительно более эффективной?
Таким образом, научно-техническая революция сделала наиболее важным видом труда не рутинный, но творческий труд. Масштабное применение компьютерных технологий, еще до начала вызванной ими информационной революции, создало предпосылки для изменения самой сути и глубинных механизмов индивидуального сознания. Именно компьютер начал завершаемое информационной революцией изменение соотношения между логическим сознанием, опирающимся на вторую сигнальную систему, и сознанием эвристическим, творческим, опирающимся на непосредственно чувственное восприятие (в том числе и вербальных сигналов).
Человеческое мышление все больше вытесняется сейчас и будет вытесняться в дальнейшем в принципиально неформализуемую и потому недоступную современным логическим устройствам, включая компьютеры, сферу творчества. Основным инструментом последнего являются, насколько можно понять, интуитивные озарения, которые можно рассматривать как некоторый вид непосредственного и не осознаваемого восприятия мира - если и не «сверх-», то во всяком случае «вне-» традиционного чувственного.
Строго говоря, существует всего две базовых гипотезы, объясняющих природу творчества, в которое человек неуклонно выталкивается неумолимым давлением инициируемого им же самим технического прогресса.
Согласно первой, человеческий мозг, воспринимая информацию при помощи пяти органов чувств, перерабатывает ее не только в сознательном режиме, используя в качестве основного инструмента опирающуюся на вторую сигнальную систему логику, но и бессознательно, внелогически. При этом он опирается не на достаточно искусственную систему слов, являющуюся инструментом логики и результатом многоуровневого абстрагирования, то есть упрощения (в этом отношении, действительно, «понять - значит упростить»), но на качественно более сложную и потому более эффективную систему целостных образов, непосредственно воспринимаемых и обрабатываемых подсознанием.
Ее неизмеримо большая по сравнению с традиционной вербально-логической системой эффективность вызвана качественно большей сложностью: меньшим уровнем абстрагирования и, соответственно, меньшим объемом отбрасываемой, исключаемой из рассмотрения информации. Грубо говоря, эвристическое, образное мышление представляет собой работу с несравнимо более сложными, более разнообразными и потому более полно отражающими реальность моделями, чем традиционное логическое мышление. Естественно, такое мышление требует качественно большей «мощности» мозга по сравнению с традиционным для нас мышлением преимущественно при помощи формализованных, упрощенных логических конструкций - слов.