Снабженные отобранным оружием, через несколько дней они разбили другие отряды, высланные против них местным Советом, и сообщили о происшедшем в штаб-квартиру.
После этого все чешские отряды перестали сдавать оружие и во всех местах, где они стояли, перешли к активной самообороне, а вскоре и к энергичной контрактаке[18]. Их разбросанность придавала им теперь чрезвычайную силу. 11 тысяч чехов уже прибыло во Владивосток, остальные все еще были разбросаны вдоль транссибирской магистрали и по ее подъездным веткам на всем протяжении от Уральских гор до Тихого океана. 6 июня 1918 г. они уже владели всеми железнодорожными станциями между Омском и Красноярском. Их сотоварищи, оставшиеся в Европейской России, действовали столь же успешно. Они быстро захватили все главные железнодорожные сообщения между Пензой на западе и Нижнеудинском на востоке. 28 июня они захватили Владивосток, а 6 июля двинулись из Никольска к Харбину и Хабаровску. Иркутск они взяли 13 июля. На третьей неделе июля огромная часть России в несколько сот миль шириной и три тысячи миль длиной, включая основную линию сообщения от реки Волги до озера Байкала, находилась во владении этих иностранцев, на которых было совершено предательское нападение в тот самый момент, когда они оставляли страну на основании подписанного соглашения. В истории вряд ли можно встретить подобный эпизод, столь романтический по характеру и столь значительный по масштабу.
Ясно, чем должна была закончиться эта попытка. Чехи, уже доехавшие до Владивостока и овладевшие им, решили отправиться на выручку своих соотечественников, застрявших в центральной Сибири, и к середине сентября 1918 г. железнодорожное сообщение было восстановлено по всему транссибирскому пути. Таким образом, благодаря нарушению данного обещания и целому ряду случайных инцидентов, которых никто в мире не мог предвидеть, вся русская территория от реки Волги до Тихого океана, почти не меньшая по размерам, чем африканский континент, перешла, словно по мановению волшебного жезла, под контроль союзников.
Сообщение, посланное в конце июля чехо-словацкой армией профессору Масарику, находившемуся тогда в Соединенных штатах, в кратких чертах обрисовывало создавшееся положение. «По нашему мнению, желательно и вполне возможно восстановить на востоке русско-германский фронт. Мы просим инструкций насчет того, должны ли мы ехать во Францию, или оставаться здесь и сражаться за Россию на стороне союзников и России. Физическое состояние и дух наших войск превосходны». Чехо-словацкий национальный совет, заседавший в Вашингтоне, отвечал на это; «Профессор Масарик дал инструкции, чтобы наши силы, находящиеся в Сибири, пока оставались там… Чехо-словацкая армия принадлежит к числу союзных армий и в такой же степени подчиняется приказам Версальского военного совета, как и французская и американская армии. Несомненно, находящаяся в России чехо-словацкая молодежь желает избегнуть участия в русской гражданской войне, но в то же время она должна знать, что, оставаясь там, где она сейчас находится, она может оказать России и русскому делу большую услугу, чем если бы она была перевезена во Францию. Чешские отряды подчиняются Верховному союзному совету».
По мере того как развертывались эти удивительные события, они все в большей и большей степени определяли поведение главных союзных держав. 2 июля 1918 г. Верховный военный совет обратился из Версаля с новой просьбой к президенту Вильсону, убеждая этого последнего поддержать чешские отряды. Тогда президент предложил отправить международный отряд, состоящий из британских, японских и американских отрядов, для того чтобы восстановить и поддерживать линии сообщения чехов. На следующий день британское правительство, по согласовании этого вопроса с прочими союзниками, решило оказать чехам военную помощь. 5 июля Соединенные Штаты сообщили, что они решили произвести в Сибири интервенцию в ограниченных размерах, «чтобы оказать чехо-словакам защиту против немцев и помочь организации самоуправления и самозащиты, для каковой сами русские, вероятно, нуждаются в содействии». Правительство Соединенных Штатов предложило также послать отряд христианской молодежи, чтобы морально руководить русским народом.
Под верховным начальством Японии в Сибирь были отправлены две японские дивизии, 7 тыс. американцев, 2 британских батальона под командой полковника Джонсона и полковника Джона Уорда, депутата лейбористской партии, и 3 тыс. французов и итальянцев. Отряды были высажены во Владивостоке и проследовали к западу по железной дороге. Одновременно с этим в июне и июле в Мурманске и Архангельске высадился международный отряд в 7–8 тыс. человек, состоявший главным образом из британцев и находившийся под британским командованием, Население радостно приняло его, изгнало большевиков и образовало местное правительство. Между этим северным правительством и командующим британскими вооруженными силами было заключено соглашение, в силу которого местные власти обязывались помочь союзникам в их борьбе с немцами, союзные же правительства должны были финансировать северное правительство и снабжать население продовольствием.
В Сибири, на широко разбросанной линии пикетов, расставленных чехо-словаками, начало организовываться антибольшевистское русское правительство. Местопребыванием его был Омск. До некоторой степени Сибирь занимала по отношению к России такое же положение, какое занимает Канада по отношению к Великобритании. Появление чехов, их чрезвычайная энергия и внезапно одержанные ими успехи, их очевидное превосходство над вооруженными бандами большевиков помогли создать в «Совдепии» огромную территорию, на которой можно было организовать русское правительство и сформировать значительную военную организацию.
18
Такое насквозь лживое изложение мятежа чехов, характерно для злейшего нашего врага – Черчиля, к которому тянулись все нити планомерной подготовки этого мятежа. –