-А как же?-С нахальной ухмылкой, от которой всегда веяло чем-то звериным, женщина поднесла к малиново-алым губам хрустальный бокал и сделала неспешный глоток.-Нет, я понимаю твои сомнения. Кто он, а кто я? Но для обычного мародера он ухаживал более чем красиво, ох уж эта их змеиная ласка...-Джесспэр облокотилась локтем на край кушетки и на секунду замолчала, отведя глаза в сторону.-Вот только наследничек-то его бракованным оказался...
-Ты про свою дочь?-Бондэйрус отвлёкся от разглядывания в своём бокале, видимо, зарождения новой вселенной и уставился на свою собеседницу, чуть приподняв одну бровь.
Женщина медленно отвернулась и сморщила лицо так, будто ей прямо под нос сунули что-то невыносимо смрадное и вызывающее отвращение одним своим духом. Под тихий стон поджав рыжие уши, по форме напоминающие оленьи, и сделав еще один поспешный глоток Джесспэр хриплым голосом, еле отрывая язык от нёбы, ответила:
-О-о-ой, это не дочь, друг мой, это создательская кара какая-то! Я просто не помню ни единого момента, когда эта плакса хоть на секунду затыкалась. Ох, если бы я её не вышвырнула - у меня бы голова взорвалась. А я не могу без головы! Сам понимаешь...
Бондэйрус лишь хмыкнул и, закатив глаза, сложил руки на спинке кушетки, смотря задумчивыми глазами куда-то в потолок.
-И всё-таки я тебе говорю: тебе дама для разрядки нужна, а то так же и перегореть можно!-Красавица по-дружески потрепала лиса по голове, но тот практически не среагировал.-Я тебе столько «жемчужинок» сегодня показала, а ты на них даже не глянул! Что тебя сдерживает? Дочка? Хах, так она уже наверняка взрослая совсем, поняла бы. Сколько ей сейчас должно быть? Пятнадцать? А может, шестнадцать? Во-во! Еще что...? А-а-а, дошло! Всё-таки супруга-покойница. Ну, это я понять могу, волчицы-то всегда своим обаянием выделялись. Небось с ума до сих пор сходишь по её янтарным глазкам... По её телу, полному жизни и сил... По её темным волосам... Настоящая экзотика!
Слова Джесспэр действовали на Бондэйруса как скальпель, скользящий по горлу, но злорадная собеседница всё продолжала вскрывать старые шрамы, покрытые толстой коркой запекшейся крови.
-Да-да, именно про это!-Заголосил Люциус, ловко увернувшись от звериной хватки господина Бардэ и увильнув в другой угол комнаты.-Сколько этих сосудов вы приобрели?
-А какая разница тебе, милая моя?
-Э-э-эх-х-х... Да так, интересно.-Люциус уже начинал потихоньку раздражать вид этой хмельной физиономии и он еле сдерживался, чтобы не выйти из своего невинного образа сладенькой дурочки и не высказать толстяку всё, что наболело за пять минут этого неспешного разговора в более грубой форме.
-О-о-оу, а помнишь, как Айтэра разрубили на две части? Ох, сколько же кровищи было... Помнишь, как Касиме одним рывком оторвали обе руки и ноги? Хорошо ей, наверное, сейчас, с четырьмя-то протезами. А как Оробгур держал на руках зарезанного Созина? А как Рёуба, сама Рёуба Монтэм, ваша непробиваемая скала...
-Захлопнись...
-...Носилась в истерике по всему лагерю со своим сынишкой с оторванными ногами и умоляла его спасти!
-Замолчи!
-Ты видел, как невинные и солдаты умирали, видел, как они просто сходили с ума прямо на поле боя, как погибали от разрыва сердца! Но ты предпочел предать. Предать их всех. Когда тебе выпал шанс вытащить твоего братика и его женушку из пожара - ты отступил, хотя ты не трус, Бондэйрус, совершенно не трус... А знаешь, в чем причина?
-Я сказал...
-Ну...-Бардэ почесал затылок и тихо хрюкнул.-Их там штук пять было... Мож шесть.
-А было ли среди них что-то особенное, выделяющееся, так сказать? Скажите мне это, и я вся-вся-вся-вся ваша! Отныне и навсегда!-С загоревшимися маленькими искорками-солнышками глазами протараторил шепотом Люциус, предвкушая долгожданное освобождение.
-Ну... Там был...-Все затаили дыхание.-Там был еще какой-то сундук, но мне сказали, что это...
-Ты позавидовал, Бондэйрус!
-ЗАТКНИСЬ!!!
-...меч...
-МЕЧ?!-Оглушительный и визгливый, точно высокий аккорд бас гитары, возглас, перешедший в утробный рык, ударил по барабанным перепонкам. Только через несколько секунд до всех дошло, что этот наводящий ужас крик издал разъярённый Каин, который уже через мгновение дымящейся тенью оказался перед Бардэ и вцепился в расходящуюся на толстом брюхе рубашку увеличивающимися и покрывающимися жесткой черной шерстью, как и все тело, лапами с уже по-настоящему огромными когтями.
Бондэйрус с размаху ударил по несчастному стеклянному столику рукой, раздался лязг разбивающегося в дребезги стекла и насмерть перепуганный Ёкир свалился в комнату и прикатился за несколько секунд прямо к ногам Джесспэр, издавшей ужасающий вопль при виде этого голубого «крысеныша». Бедный мальчик издал истошный писк и встал на дыбы, точно кошка. Бондэйрус тем временем выхватил пистолет и прозвучало несколько молниеносных выстрелов, под которые доведенный почти дор полуобморочного состояния Ёкир взлетел по каменной стене и вновь оказался снаружи.