– Ладно, парни! – крикнул Падающее Облако. – Пойдем и посмотрим, что там стряслось.
Они проходили через все уровни города, в котором люди готовились умирать. Магазины закрылись, улицы очистили от всего лишнего, и город стал похож на крепость в стане врагов, у чьих обитателей есть единственная цель – защитить себя. Отсрочка нападения позволила Халле и ее людям тщательно подготовиться к обороне города, а Алахан успел открыть силу, скрытую в Сердце Фьорлана, но отсрочка также увеличила напряжение в городе в десятки раз. Смелые люди, живущие здесь, были без колебаний готовы умереть за Фьорлан, но большинство из них уже втайне мечтало о том, чтобы Рулаг напал побыстрее и покончил с тягостным ожиданием.
Алахан и его спутники быстро дошли до двора Ульрика. Люди, мимо которых они проходили, взбудораженные звуками рога, спрашивали друг друга, не началась ли атака на город.
– Алахан, иди-ка сюда! – прокричал Трикен, когда они с Халлой достигли подножия Ступеней.
Он побежал к командирам, перепрыгивая по три ступеньки за раз. Крепостная стена над ними кишела людьми, но признаков тревоги не было. Жители просто сбежались на сигнал своих собратьев, пришли на что-то посмотреть и теперь пристально вглядывались в равнины за воротами.
Рексель Падающее Облако взбежал наверх по ближайшей лестнице, расталкивая толпящихся на стене людей и торопясь увидеть своими глазами, что там творится. На долю секунды он пораженно замер – выпучил глаза и раскрыл рот от изумления.
– Во имя чертогов за пределами мира! – возопил он наконец. – Откройте ворота! – разнесся над стеной его властный, громовой голос.
Стражники у ворот не стали уточнять приказ; они бросились к створкам, и никто даже не усомнился в авторитете Падающего Облака.
Тяжелый механизм натянул цепи, и огромные створки стали медленно открываться, а Алахан вместе с Трикеном быстрым шагом вышли вперед их группы.
– Глазам не верю, – произнес Падающее Облако, вернувшись на двор Ульрика.
Между створками ворот появилась белая полоса. Она становилась все шире и шире, открывая вид на бескрайние равнины владений Летнего Волка, и от опушки рощи к городу, ярко выделяясь на фоне чистого голубого неба, ползла человеческая фигурка. Искалеченный, окровавленный мужчина мощного телосложения, чьи отливавшие черным волосы облепили голову, не давая различить черты его лица. Но не этот человек, рычащий, будто зверь, с окровавленной культей вместо правой руки, вызвал сигнал тревоги. Человек тащил за собой, крепко вцепившись в нее уцелевшей рукой, блестящую на солнце черную тварь. Она напоминала нечто среднее между обмякшим мясистым деревом и черным кальмаром, чьи щупальца были собраны за длинным толстым телом. Щупальца, безжалостно обрубленные топором.
– Вульфрик! – воскликнула Халла и устремилась к нему, не обращая внимания на дохлую тварь у него за спиной.
Алахан, как и все остальные, кто стоял на дворе Ульрика, не мог отвести взгляд от черного дерева. Огромное, чудовищное, с единственной круглой пастью, откуда на булыжники дороги капала зеленая слизь. Каждое щупальце оставляло на камнях липкую черную кровь, дорожка которой тянулась от ворот через заснеженную равнину. Вульфрик, с переломанной ногой и без правой руки, полз на коленях и тащил за собой мертвую тварь от самой Хрустальной реки до ворот Тиргартена.
Затем он вдруг поднялся на ноги и заревел, подняв голову к небу. В этом реве не было узнаваемых слов, в нем звучали только ярость и боль. Глаза его оставались угольно-черными, хотя, насколько мог судить Алахан, боевая ярость давно его покинула. С головы до ног его покрывала липкая черная кровь твари. На голом торсе она уже высохла и коркой покрывала его лицо и раны. Культя руки потрескалась, кровоточила и распухала, будто в рану попала какая-то жуткая инфекция, а все мускулы пульсировали вздувшимися красными венами.
– Срочно найдите Кроу, – негромко приказал Алахан.
– Да, думаю, ты прав, – ответил Трикен, пораженно глядя на мертвую тварь и ревущего Вульфрика.
Глава шестнадцатая
Тир Нанон в чертогах за пределами мира
До самого горизонта расстилались руины из камней чудовищного размера. Пыльные обломки бесконечной чередой падали из провалов и больших трещин и исчезали – принимали другую форму. Каждый осыпающийся, полуразрушенный камень размером превосходил гору и находился дальше, чем линия земного горизонта. За руинами на фоне сияющей голубизной пустоты возвышался еле видимый высокий шпиль из черноты и тени. Все казалось зыбким и нереальным, словно окружающее было лишь воспоминанием. Наверное, где-то далеко когда-то стояли и другие строения, возможно, возвышающиеся над башней. Но сейчас вокруг расстилалась безжизненная бездна. Настоящее ничто, гораздо менее обитаемое, чем земные пустыни или глубины океанов. Отсутствие формы и вещества, которое ветра за пределами мира давно обратили в прах.