Фэллон отвел меч в сторону и опустился на колени рядом с погибшим воином. На его шее и голове зияли две глубокие раны, причем вторую, похоже, нанесли, когда Ястреб уже умер. Гладкие края ран говорили о том, что они получены от ятаганов Псов.
– Это хороший меч, – произнес он, обращаясь к павшему воину. – Я бы хотел взять его себе.
Раздался тихий голос тени Ториана, доносившийся будто из далекого прошлого.
– Его звали Болдин из Триста, – произнес голос. – Он родился в небольшой рыбацкой деревне в речной долине Хейрана, служил капралом в армии Ястребов и был верен своему генералу.
– Откуда у него этот меч? – прошептал Фэллон тихо, чтобы Вереллиан его не услышал.
– Александр Тирис на тренировочной площадке сломал Болдину руку. Юноша так и не сумел вылечить ее до конца, чтобы должным образом владеть коротким мечом, поэтому генерал приказал специально для него выковать двуручный меч и сам научил его с ним обращаться. Он сражался им семь лет. Силой плеч он компенсировал немощь увечной руки и предпочитал агрессивный стиль боя.
– Он не будет против, если я возьму его? – Фэллон посмотрел на закрытые глаза воина, представляя, сколько всего он уже сделал и сколько еще мог совершить, если бы война не отняла у него жизнь.
– Между четким ответом на этот вопрос лежат океаны различных смыслов. Но мне кажется, что он будет не против.
Затем тень замолкла, будто ее и не бывало. Фэллон поднялся и посмотрел на меч. На обеих сторонах лезвия струйками запеклась кровь, а острие покрывала влажная земля.
– Это хороший меч, – повторил он, повернувшись к Вереллиану.
Старый рыцарь понимающе посмотрел на него. Затем медленно кивнул. Фэллон расстегнул застежку и высвободил плащ Болдина, а потом накрыл им неподвижное тело.
Глава девятнадцатая
Александр Тирис в герцогстве Вейр
– Король Александр, можно с вами поговорить? – обратился к нему доккальфар.
Ксандер улыбнулся, увидев начальника своей разведки, и внезапно подумал, что они очень редко разговаривают с обитателем леса.
– Разумеется, Сигурд. На сегодня все битвы окончены. – Он махнул на ближайшее кресло и предложил гостю кружку вина. Бреннан тоже остался в шатре, умывая руки в тазу с водой.
– Спасибо, но нет. – Сигурд вежливо отказался от вина и сел. – Я не понимаю вкуса ферментированного винограда.
– Полагаю, вам кажется странным, что люди проводят столько времени за спиртным. У нас говорят, если достаточно много выпить, жизнь кажется веселее.
Сигурд не улыбнулся на шутку. Его лицо хранило равнодушное, неподвижное выражение и казалось высеченным из серого камня.
– Человеческие привычки кажутся мне любопытными. Нанон-Оборотень научил меня разбираться в них. Он говорил, люди пьют и для того, чтобы забыть, и для того, чтобы вспомнить.
– Твой друг очень мудр, – заметил Ксандер.
– Да. А еще он хочет поговорить с вами, король Александр. Но он достаточно мудр, чтобы не идти без приглашения через целую армию вооруженных воинов.
Ксандер подался к Тиру.
– Если ты ему доверяешь – я с радостью встречусь с ним.
– Ваше величество, – вставил майор Бреннан. – Сначала позвольте мне переговорить с ним и понять его намерения. Даже у доккальфара могут быть скрытые мотивы.
Выражение лица Сигурда не изменилось, но он чуть наклонил голову, будто оскорбленный словами майора.
– Тир Нанон – солдат Долгой Войны. Он вне твоих подозрений.
– Никто не вне моих подозрений. Я его не знаю, поэтому не допущу так просто к королю.
– Полегче, майор, – произнес Ксандер, вставая. – Сигурд, твой друг ждет за пределами наших рядов?
– Да, – ответил доккальфар. – Он и его спутница ожидают на востоке от лагеря.
– Тогда мы сами пойдем к ним. – Ксандер улыбнулся Бреннану.
Бреннан поморщился.
– Хорошо, ваше величество, это звучит разумно.
Король подпоясался мечом и накинул на плечи тяжелый шерстяной плащ. Меч чистили уже несколько раз, но на стальной глади все еще виднелась узкая грязно-черная полоса. Первый раз клинок опалился в огне, когда его ковали, и ему совсем не понравилось снова оказаться в нем в огненном аду Козза. Но меч все еще был острым и мог верно служить хозяину.
Король и его спутники втроем покинули шатер и вошли в туманные сумерки Вейра. Гвен сидела снаружи и спорила с Маркосом о том, чего же на самом деле желает Один Бог. В армии такие разговоры не были редкостью. Александр привык к ним, и они его даже забавляли, настолько интересно звучали они из уст людей с разным характером и разной степенью набожности. Но Маркос единственный из всех разговаривал на эту тему крайне серьезно. Паладин читал Гвен настоящую проповедь: она должна наконец понять – ее выбрал сам Каменный Гигант. И если Ксандер погибнет, ей придется стать королевой и править Тор Фунвейром. Король видел, как жена стискивает зубы, пытаясь не разругаться с союзником, и знал, что она даже думать о подобном не желает. Они с Ксандером давно договорились никогда не обсуждать жизнь одного после смерти другого. И в глубине души они оба надеялись если не жить долго и счастливо, то хотя бы умереть в один день.