Рэндалл ахнул от боли и шагнул к ней из тьмы, чувствуя, что Горланской Матери требуется помощь.
– Останься на месте, парень, – предупредил Далиан, но юноша не послушал и вытащил из ножен длинный меч. Раны его исчезли – либо их не было заметно в наступившей тьме, либо он обладал сверхъестественной способностью к исцелению. Ядовитый зеленый свет закручивался вокруг него, но отражался, не в силах воздействовать на юношу. И Рут его больше не защищала. В Рэндалле медленно проявлялась собственная сила.
– Это моя вина, – прошептал юноша. – Не отдай она мне частицу себя, желая меня спасти, она была бы сильнее.
Мать-настоятельница даже не обратила внимания на юношу. Ей наконец удалось встать, и она повернулась к Рут. Большая паучиха протерла щупальцами глаза, убирая с них кровь. Движения у нее стали резкими, будто ноги едва держали массивное тело. Ее дочь тоже была ранена, но ей приходилось носить меньшую массу. Она встала на дыбы и подняла передние ноги, готовая приступить к финальному отчаянному бою. Две паучихи кружили друг напротив друга, стараясь держать свои раненые части вне радиуса атаки. Мать-настоятельница повернулась так, что ее раздвоенный прядильный орган, похожий на ладонь без пальцев, оказался прямо напротив Рэндалла.
Далиан не знал, боялся ли юноша. Но по крайней мере он не выказал страха, когда обеими руками сжал рукоять меча и погрузил его в брюхо Горлана. И пусть паучиха была в два раза больше Рэндалла, жестокий удар рассек ее черно-желтое тело, и оно опустилось на залитый зеленым светом камень. Чудовище шипело и дергалось, длинные ноги громко барабанили по камню, пока паучиха пыталась повернуться к нему. Рэндалл отпрянул, чтобы избежать удара.
Рут воспользовалась открывшейся возможностью и напала. Она вонзила устрашающие клыки в хрупкое на вид тело дочери, кусала снова и снова. Сияющие капли яда стекали с ее клыков и пузырились на умирающем теле матери-настоятельницы. Бешеная, ужасающая атака вызвала к жизни огромные пузыри черной энергии, которые моргнули и рассеялись, и зеленое свечение из разрыва неожиданно потемнело, будто в страхе перед тем, что произошло. Верховная жрица Шаб-Ниллурата умирала, тело ее медленно растворялось в разрушающем яде, раскрывалось вверх, будто превращаясь в костлявую руку с восемью подрагивающими пальцами.
Когда мать-настоятельница перестала шевелиться, Рут подалась назад, но ядовитые арки зеленого света так и не вернулись. Горланская Матерь страдала от ран и не сразу смогла снова превратиться в хрупкую женщину. Рэндалл стоял рядом с ней все время, пока она превращалась, и потом помог ей подняться. На человеческом теле не осталось ран, но было заметно: для того чтобы стоять, женщине необходима поддержка юноши.
– Скорее, – произнесла Рут. – Принеси Уту.
– Я должен выразить вам свое восхищение, Великая Матерь, – заметил Далиан. – Я никогда не видел столь впечатляющей демонстрации могущества.
Она яростно посмотрела на него.
– Выражай восхищение Рэндаллу. Очень скоро от моего могущества останется только он.
– Быстрее! – рявкнул на него Рэндалл, приближаясь к разрыву.
Далиан спустился на дно пещеры, стараясь держаться подальше от мертвой Горланской Матери. Даже с торчащими вверх ногами и гноем, сочившимся из тела, она выглядела устрашающе. Но Далиан сосредоточил взгляд на разрыве и присоединился к своим спутникам, греясь в лучах нездоровой, ядовитой энергии. Разрыв на вид был будто стеклянным, искаженной черно-зеленой сферой, зияющей дырой в реальности.
– Сила Мертвого Бога слабеет, – сказал Охотник на Воров, когда ядовитая энергия снова собралась в разрыв. – Возможно, если мы обрушим туннель…
– Закинь его в разрыв, – перебила Рут, откидывая волосы со своего лица, на котором застыл мучительный оскал.
– Что?! – воскликнул Рэндалл. – А можно мне пойти с ним?
Женщина выпрямилась и положила ладонь ему на плечо.
– Ваш совместный путь окончен, юный Рэндалл. Теперь мне придется за ним присматривать. – Голос ее смягчился, а в глазах светились искренние чувства к юному оруженосцу. – Я не знала заранее, что ты будешь втянут в это путешествие. И для тебя у меня нет ответов. Ты осложнение – восхитительное, живое, невинное осложнение.
Далиан поднял тело Уты, повернулся к разрыву и приготовился швырнуть его в стеклянную поверхность.
– Погоди! – крикнул Рэндалл и подбежал к бывшему хозяину. Он нерешительно положил ладонь на лоб Уты, и из левого глаза у него скатилась одинокая слеза. – Прости, хозяин, но мне придется остаться здесь. Теперь за тобой присматривает Рут. Хотел бы я встретиться с тобой раньше, чтобы мы успели поговорить. Я буду скучать по тебе, Ута. Ты был моим другом.