Нанон и Кейша остались в конце коридора, прикрывая глаза, пока не привыкнут к свету, а существо устремилось к самому дальнему хранилищу.
– Следы, – указала Кейша на отпечатки на пыльном полу. – Сюда приходят люди. По крайней мере один человек.
Затхлую тишину вдруг прорезал безумный смех. Нанон и Кейша одновременно выхватили мечи и присели в боевой стойке. Прерывистый смех все продолжался, пока женщина, издававшая его, совсем не охрипла. Существо смотрело на последнюю, самую дальнюю камеру. Оно хотело что-то им там показать. Нанон убрал меч в ножны и улыбнулся, понимая, каким же был дураком.
– Твой отец убил не всех колдуний, – сказал он. – Хочет она этого или нет, но Госпожа Боли – не последняя из Семи Сестер.
Нанон и Кейша присоединились к Твари, оставаясь на безопасном расстоянии. В последнем хранилище они увидели женщину, одетую в лохмотья и прикованную цепями к стене. На щеке виднелась татуировка со свернувшейся змеей. Нанон уже видел ее, когда она пытала Рам Джаса в Ро Лейте.
– Изабель Соблазнительница, – заключил он с легким кивком. – Ваш наряд не так прекрасен, как во время нашей последней встречи.
Колдунья совершенно сошла с ума. Глаза ее закатились, и единственное, что она могла сделать, – это разражаться безумным смехом и пускать слюни. Сестра изнасиловала ее разум и использовала его в качестве щита, тем самым обеспечивая себе безопасность. Нанон не мог найти Саару, поскольку сейчас она обладала силой всех своих мертвых сестер, а единственную, оставшуюся в живых, использовала как хранилище для призрачных рабов. Госпожа Боли была могущественней, чем все волшебницы, которые жили до нее, и считала себя неуязвимой.
– Можно я ее убью? – деловито спросила Кейша, еще держа в руках катану отца, и указала на Изабель.
Тир кивнул:
– Конечно. Тем самым ты позволишь нам убить Госпожу Боли. – Он повернулся к Твари. – Она – твоя соперница. Тиран Земель Искривленного Древа. Вот почему ты не можешь ее убить. И тебе нужны мы, чтобы сделать это за тебя.
Существо попятилось, пока не оказалось отчасти скрыто тьмой. Кейша следила за ним, держа катану на плечах.
– Куда ты собрался? – спросила она.
Рот существа начал морщиться и плеваться, изрыгая из себя гортанные всхлипы и растягивая слоги. Звуки менялись по высоте и громкости, но из них складывались узнаваемые слова.
– Я никогда не обижу тебя, дочь, – булькала и рычала Тварь. – Я с радостью приму тебя в Тирании Ариона. – А потом Тварь исчезла, молча растворившись во тьме. Отправилась нести волю Шаб-Ниллурата на земли людей.
– Пока мы не встретимся снова, – пробормотал Нанон.
Тир и девушка ненадолго замолчали, обдумывая увиденное. Их друг и отец обрел новую жизнь, но посвятил эту жизнь их заклятому врагу. В грядущие годы Тварь будет главной заботой. Но сейчас им нужно убить волшебницу.
– Ты готова? – спросил доккальфар Кейшу. – Как только ты ее убьешь, нам нужно будет действовать быстро. После этого я смогу почувствовать Госпожу Боли, и мы доберемся до нее.
В задумчивом взгляде девушки Тир видел цель, которой раньше не было. Она все еще смотрела во тьму, где исчезла Тварь, но не плакала, и руки у нее не дрожали.
– Я готова, – ответила она, потом повернулась и направила катану на Изабель Соблазнительницу.
Глава двадцать пятая
Халла Летняя Волчица в городе Тиргартен
У Одноглазой Воительницы появились три новые раны. Длинная царапина на левой щеке, глубокий порез на тыльной стороне правой ладони и болезненная, хоть и неглубокая, колотая рана в пояснице. Она отвлеклась, когда осадные башни опустили откидные мосты, и пропустила удар сзади от воина с глефой. И лишь топор Рекселя, который остановил нападающего, уберег ее от смерти. Но страшная усталость беспокоила ее больше, чем кровоточащие раны. Они бросили на защиту городских стен все силы, исчерпали все сюрпризы, приготовленные для врага. Только странный отряд Алахана еще не вступил в сражение, и Халла скептически относилась к плану вдруг ставшего таким уверенным в себе молодого вождя.