И Ута, и Рут почувствовали горячую воздушную волну, но она быстро миновала – будто кто-то открыл дверь, впустил в комнату теплый воздух, а потом резко закрыл.
– Мне не стоит задерживать тебя, – прогремел Страж. – В тебе течет божественная кровь, и ты следуешь своей судьбе.
– А меня? – спросила Рут, и на ее лице отразились тревога и страх. – Во мне нет божественной крови. И я не следую своей судьбе.
Уте подумалось, что, наверное, его должна немного волновать судьба Рут, но любое беспокойство, которое он мог испытывать по поводу нее, утонуло в чувстве облегчения. Он был божественной сущностью и следовал своей судьбе. Он еще не слышал настолько точного описания своего путешествия, и оно ему понравилось.
– Тебе не должно находиться здесь, Горлан, – ответил Страж. – У твоего народа больше нет связи с бездной за пределами мира.
– Может ли она пойти со мной? – спросил Ута. – Я перед ней в долгу. Снова раздался гул, будто чудовище о чем-то глубоко задумалось.
Ни одна фраза неизвестного существа не обходилась без животных звуков, обозначающих его мыслительный процесс. Очевидно, оно само никуда не торопилось. После нескольких минут, которые показались Уте часами, голос издал финальный рык, будто принял какое-то решение. И постепенно стены начали меняться. Слева от Уты блоки, составлявшие стену, разделились, а пол изогнулся в дугу, уводя их прочь из лабиринта.
– Можно ли мне посмотреть, как ты выглядишь? – спросил Ута.
– Это тебя порадует? – с интересом спросил Страж.
– Я люблю знать, с кем разговариваю. Это меня успокаивает.
Раздалось задумчивое мурлыканье.
– Тогда ты должен подойти поближе. Я не хочу, чтобы ты излишне волновался. Хотя я должен попросить тебя не бояться меня.
Ута повернулся и начал идти на голос, теперь раздававшийся с одной определенной стороны. Молнии все еще сверкали в небе, но казались очень далекими, будто над лабиринтом появилась невидимая крыша. Хозяин лабиринта создал проход, по которому гости могли дойти до него. Над стенами Ута снова увидел запутанные ходы лабиринта, разбегающиеся во все стороны прямые коридоры и резкие повороты. Но самым тревожным зрелищем был разрыв. С этой точки, на огромном расстоянии от того места, где он вошел в пустоту, разрыв казался энергетическим вихрем, во много раз большего размера, чем раньше. Не просто прореха в реальности, перемещенная из пустоты в материальный мир, а божественный шрам, созданный взбешенным Гигантом. Разрыв представлял собой всего лишь попытку разума осознать след Лесного Гиганта.
– Ута, не так быстро, – произнесла Рут, не успевая за ним. – Я не настолько хорошо приспособлена к этому миру.
Призрак остановился и мрачно воззрился на Горланскую Матерь.
– Какого рожна ты от меня еще хочешь?! Я спас тебе жизнь, сам об этом не подозревая. Я взял тебя с собой… А куда – не знаю даже я сам.
– Но ты чувствуешь, как тебя туда тянет, – вмешался Страж. Голос его слышался гораздо ближе, чем раньше.
Ута отвернулся от Рут, устремился вперед и через несколько шагов оказался у края огромного лабиринта. За несколько минут он покрыл огромное расстояние, что в очередной раз доказывало, какие гибкие у мира пустоты законы. Перед ним на фоне неземного горизонта возвышался постамент из темно-красного камня, над которым парил раскаленный силуэт. Форма его менялась и перемещалась, будто устраиваясь поудобнее в кресле. Существо находилось еще очень далеко, но по размерам было не меньше киринской галеры. И с каждым шагом, что Ута подходил к нему, существо казалось все больше.
– Да, я чувствую, меня тянет, – ответил Призрак. – К тебе и к чертогам за пределами мира. Где-то здесь находятся каменные чертоги, и я должен добраться до них. Я думаю, они все еще существуют только благодаря мне.
– Ты правильно думаешь, – ответило огромное существо, сидящее на задних лапах.
На краткий миг его осветили молнии, и Ута увидел, с кем разговаривает. Собеседника окружал струящийся ореол пламени, чуть подсвечивая чешую чудовищной рептилии. Голова размером с большую телегу, длинная и выразительная, напоминала голову древнего аллигатора. Задние конечности заканчивались лапами с острыми когтями, а передние переходили в перепончатые крылья, сложенные за колючей спиной. В самых древних легендах летописцы Тор Фунвейра называли похожих существ драконами, но Ута всегда считал, что это вымышленные создания вроде фей и единорогов. И видеть, как мифический монстр улыбается ему сквозь облако пара, было и пугающе, и до странности забавно. В голову одновременно пришли тысячи бранных слов, но выговорить он смог только: