Люди оглушительно закричали, скандируя ее имя. Алахан, улыбаясь, шагнул в сторону от нее и тоже зааплодировал. Халла недовольно покачала головой. Ингрид тоже захлопала в ладоши и изо всех сил завопила от радости. Вульфрик подхватил ее на руки и посадил себе на плечи, откуда открывался потрясающий вид на ликующую толпу. Где-то очень далеко и одновременно совсем рядом послышалось карканье Мирового Ворона, и Ингрид поняла: Бритаг тоже счастлив.
Саара Госпожа Боли могла ощутить многое. Она стояла на балконе в своих личных покоях, когда почувствовала, что мать-настоятельница умерла. Она сразу узнала, когда убили джеккана – Тирана леса Фелл. Она остро ощущала ненависть Измененной Твари, направленную на нее. А еще она чувствовала, что Шаб-Ниллурата ранили.
Но сила Саары оставалась неизменной. Что-то случилось в Орон Каа, и теперь она осталась совсем одна, но получила могущество, которого никогда не знала прежде. Больше не будет Семи Сестер, и в ней одной собрались все силы семи колдуний. И пока жива Изабель, Саара могла околдовать любого, кого пожелает, без страха за свой рассудок. Если ей одной предстоит править Тиранией Искривленного Древа – пусть будет так.
Шаб-Ниллурат хотел расколоть небеса и лично установить свое царство, но получил удар, который ослабил его связь с миром, но это уже не имело значения. Саара выиграла свои самые важные битвы и с нетерпением ждала постройки своей башни и поклонения подданных.
Но ее радость нарушил внезапный голос из темноты:
– Ты помнишь меня?
Она резко развернулась. Перед ней стоял полупрозрачный призрак Кейла Гленвуда, и сквозь него просвечивала дверь на балкон. Он широко ухмылялся, но Саара не имела ни малейшего понятия, как он мог здесь оказаться. Ей казалось, что она смотрит на него целую вечность, хотя прошло всего несколько секунд, и все остальные мысли вылетели у нее из головы. Она чувствовала нарастающее давление на свой разум.
– Я же видела, как ты умер! – прошептала она.
Черты призрака исказились, перетекая в другой облик, и вот перед ней уже стоял кардинал Мобиус.
– Но как умер я, ты не видела, – произнес Пурпурный священник. Затем вместо него появился король Себастьян Тирис.
– И я, – произнес бывший монарх Тор Фунвейра.
Обличья и лица менялись все быстрее и быстрее. С ней говорили только несколько первых лиц, остальные смешались в гипнотическом калейдоскопе, от которого у нее закружилась голова. Что происходит? Что-то вышедшее у нее из-под контроля.
Призрачные рабы начали кричать, и оглушительный, мучительный вопль рассек воздух. Саара упала на пол и сжала голову в ладонях. Тысячи лиц, отверзших рты в крике, кружились вокруг нее. Она трясущимися руками потянулась к дверной ручке. Все ощущения обострились, начинаясь и заканчиваясь невыносимой болью, и больше она ничего не чувствовала. Колдунья с трудом поднялась с пола и скатилась вниз по каменным ступеням. Она кричала, но не слышала собственного голоса. Еле переставляя руки, Саара ползла на животе по холодной лестнице, стремясь попасть в свои покои, и тяжело дышала, будто загнанный зверь.
Больше она не чувствовала присутствие Шаб-Ниллурата. Теплое ощущение обернутого вокруг нее щупальца исчезло, мгновенно рассеявшись с первой атакой призрачных рабов. Она попыталась дотянуться до бога сознанием, но боль не давала ей ничего сделать.
– Изабель! – повторяла она снова и снова. – Милая моя сестрица, что с тобой случилось?
Изабель Соблазнительница погибла, и мир Саары начал стремительно сужаться. Она почувствовала себя уязвимой. Смертной. Ей казалось, что она ползет по лестнице уже целую вечность. Минуты растянулись на часы, пока она смогла добраться до двери кабинета и ухватиться за дверную ручку. Она заползла в кабинет и распласталась на полу, тяжело дыша, пока не набрала достаточно сил, чтобы поднять взгляд.
Дверь закрылась, а на ее столе горел светильник, заливая все вокруг мягким колеблющимся светом. На столе лежало неподвижное тело, и больше вокруг никого не было видно. Элиас из Дю Бана упал лицом вниз, и с его шеи на деревянный пол мерно капала кровь. Тяжелые доспехи, которые, казалось, всегда были частью его самого, сейчас превратились в бесполезную оболочку, и он напоминал черепаху на пляже, которую кто-то потехи ради перевернул на спину. На его лице застыло выражение ярости и удивления, а шея была перерезана от уха до уха.
Из тени просвистела сталь и мягко коснулась шеи колдуньи. Слегка изогнутое, тонкое лезвие меча, который держал человек, прячущийся в тени. Саара тяжело дышала, и у нее не было сил отпихнуть от себя лезвие, она не могла даже встать, чтобы встретить противника лицом к лицу – противника, способного поднять оружие на одну из Семи Сестер.