– Алахан Алджессон Слеза, я присягаю своей жизнью и топором на верность твоему дому. Я присягал на верность твоему отцу – и мне пришлось видеть, как он погиб. Но я не позволю больше свершиться подобному.
– Встань, – попросил Алахан. – Мне нужен друг, а не вассал. И я не собираюсь умирать. Не в ближайшее время.
Потом он заметил Халлу, снова задумчиво прищурился, похлопал Вульфрика по плечам и шагнул ближе к ней.
– Добро пожаловать домой, госпожа.
– Я не знаю, как к тебе обращаться, – ответила она. – Повелитель? Вождь?
– Зови его по имени, – ответил Кроу. – Он еще не вождь.
– Я разве не из дома Слезы? – возмутился Алахан.
– По всей видимости, из него, – согласился жрец.
– Полегче! – вмешался Вульфрик и встал рядом с Адаханом. – Такой хороший день! Давайте лучше не будем его портить и просто напьемся! Люди вернулись домой, и некоторые из них первый раз за год будут спать в нормальной постели. Я встретил своего вождя, а вот она наконец-то обрела дом. Споры могут подождать.
Из чертогов со скоростью, достойной тролля, к ним ринулся внушительного вида человек, одетый в кожу и меха, но с голой грудью, покрытой синими татуировками. Шишковатую разбухшую голову плотно стягивали старые кожаные ремни, но в щели между ними проглядывали кости чудовищного черепа. Очевидно, человек происходил из Нижнего Каста, но он был изуродован гораздо сильнее, чем Рорг и его люди.
– Ты Дочь Волка! – выдохнул он, падая перед ней на колени.
Голова его пульсировала, будто гнездо насекомых, натягивая кожаные ремни, но сам берсерк смотрел серьезно и искренне.
– Да, – ответила Халла, глянув на Бриндона Кроу.
– Это Тимон Мясник, – пояснил жрец. – Он вручил свою судьбу вашей семье.
– И он мой друг, – вставил Алахан.
Халла даже не знала, что сказать. Слишком много на нее навалилось: возвращение домой, берсерк, молодой вождь. Она оказалась не готова к такому водопаду впечатлений, но стыдилась в этом признаться. Она пережила многие месяцы странствий, сражений, она кидалась в битву с воинственным кличем и командовала отрядом. А теперь она вернулась домой. Стала правительницей Тиргартена.
– Халла, ты опять о чем-то крепко задумалась. – Голос Вульфрика вывел ее из оцепенения. – Мы все еще здесь.
– Мне нужно выпить, – ответила она. – И определенно нужно сесть.
– Это твои чертоги, – заметил старый Кроу. – Веди нас.
Она медленно пошла к дверям замка, нетвердо держась на ногах. На лицо ей легла тень от полукруглой арки входа, и из дверей пахнуло теплом из главного зала. Последний раз Халла приходила сюда объявить отцу, что она отправляется во Фредериксэнд вместе с ним. Отец погиб на общем собрании, а она поплыла с его воинами на флоте драккаров и видела смерть Алдженона Слезы. С тех пор мир сильно изменился.
В большом зале – длинное обширное помещение, вырубленное в скале, – пылал ряд очагов. Зал Летнего Волка. Вдоль левой стены лежало с десяток громадных бочек с медовухой, а справа выстроились двадцать деревянных столов. В зале ощущалось тепло, во всех возможных смыслах, и даже пустой, он хранил атмосферу уюта и гостеприимства. Хотя Халлы так долго не было дома, целый год. От нее не стоило ожидать объективности.
– Ты разве забыла, как надо садиться за стол? – спросил Кроу. Он внимательно осмотрел женщину. – Ты стала совсем другой, юная Халла.
– А ты совсем не изменился. Только борода вроде чуть отросла.
– Ну вы как хотите, а я собираюсь выпить. – Жрец достал старую кружку и налил себе щедрую порцию пенистой медовухи.
– У него это уже седьмая за день, – улыбнулся ей Алахан.
– Мы что, успели подружиться? – холодно спросила она. – Я такого не припомню.
– Полегче, – повторил Вульфрик. – Здесь тепло, и у нас есть чем промочить горло. Отложим все распри.
Они сели вокруг ближайшего стола: Халла, Вульфрик, Кроу и Алахан Слеза. Тимон-берсерк просто взгромоздился на соседний стол. Возле главной двери в большой зал стоял Эарем Убийца Пауков, друг Летнего Волка, и радостно улыбался.
Вульфрик молча налил медовухи себе и Халле. Тишину нарушал только Кроу, с бульканьем поглощавший медовуху. Алахан и Халла недоверчиво смотрели друг на друга, и пока настороженные взгляды не перешли в перепалку, жрец вернулся к бочке за второй кружкой.
– Мед и вода! – произнес Кроу, возвращаясь на место. – Величайшие дары, доставшиеся нам от Ледяного Отца. Жидкость, их сочетающая, способна решить любой вопрос… ну или мы можем просто молча сидеть, оплакивая смерть наших отцов.