Ута дошел до конца ущелья и завороженно замер. На склонах гор кто-то вырезал причудливые картины, а по обеим сторонам дороги в толще скал искусно высек огромных Темных Отпрысков пятидесяти футов в высоту. Они обрамляли вход в Орон Каа и заслоняли собой свет восходящей луны. Ветви – толстые щупальца из обточенного камня – извивались в жарком воздухе. Статуи были выполнены с ужасающей точностью, неизвестные мастера искуснейшим образом вырезали каждый изгиб, каждую трещинку в коре. Оставалось покрасить их в черный – и тогда их не удалось бы отличить от настоящих.
Где-то совсем рядом находился Вун. И мать-настоятельница. Ута решил, что подумает снова о лестнице, лабиринте и страже, когда найдет избранника Джаа.
Ута ступил на мостовую, оставив за спиной огромные статуи. Улочка, на которой он оказался, такая же узкая, как и все остальные, вела прямо к минарету. Призрак посмотрел на него, и сейчас, вблизи, мелкие детали стали заметнее. Ута остановился, чтобы их рассмотреть: странные символы, жуткие узоры, перетекающие друг в друга цвета на каждом здании и трубке. Янтарь, стекло и хрусталь, искусно встроенные в поверхность зданий Орон Каа, словно создавали свою особую магию.
Однако тут было еще что-то. Приближаясь к минарету, Ута почувствовал, как нарастает давление. Сначала оно походило на легкий гул, но чем ближе он подступал к зданию, тем громче становился звук. Здесь присутствовала сила, настоящая мощь, не вялые фокусы Белых священников и не чародейские уловки Семи Сестер. Более глубокое, древнее волшебство.
Через центр поселения, откуда к небу устремлялся высокий шпиль, что-то пронеслось. Ута застыл, прижавшись к стене приземистого домика, и вытащил меч. Но клинок почему-то казался неподходящим оружием.
– Покажись! – рявкнул Ута, осторожно шагая к центральному минарету.
Здание возвышалось над ним, устремляясь от узкого основания к круглому куполу из цветного стекла и янтаря, опутанное, словно кровеносными сосудами, тонкими трубками, изогнутыми под странными углами. В огромной башне не удавалось опознать ни дверей, ни окон.
Существо снова двинулось, на этот раз медленнее, и остановилось прямо перед Утой. Вун.
Каресианец был бледен, а пустые глаза смотрели безо всякого выражения. Вун носил те же самые одежды, а копье Зарценфанг по-прежнему торчало у него из-за спины, но руки его дрожали. С его появлением снова послышался гул, низкий и звучный, казалось, он раздавался со всех сторон сразу.
– Вун? Ты не ранен?
Но избранник Джаа его будто не слышал. Он смотрел сквозь Уту, а потом лицо у него дернулось, и он открыл рот, чтобы заговорить.
– Ты должен пойти со мной, – произнес Вун глухо, голос у него хрипел, и его сопровождало едва заметное жужжание.
Ута протиснулся сквозь последний узкий прогал между домами и вышел на площадь под минаретом.
– Ты должен пойти со мной, – повторил Вун.
Ута опустил меч. Обширная площадь терялась в тени огромной башни. Лунный свет едва доставал до нее, но она освещалась странным красноватым сиянием.
– Что с тобой произошло?
Вун не ответил, взгляд его оставался пустым и безжизненным. И когда он говорил, в словах тоже не чувствовалось жизни.
Из узких улочек на площадь вынырнули еще несколько человек, застав Уту врасплох. Их было около десяти, каресианцы и два кирина, с одинаково мертвыми глаза. Незнакомцы носили черные балахоны с красной вышивкой.
– Ты должен пойти с нами, – хором произнесли они.
Ута резко развернулся, оценивая тех, кто его окружил. Все были без оружия.
– Можете попытаться меня заставить, а я устрою вам тут веселье. Двенадцать человек на меня одного уже не пугают так, как раньше.
– Успокойся, – ответил женский голос.
Ута поднял взгляд. Футах в десяти от земли в башне открылся проход, в котором стояла старуха. Одетая в красное, она показывала на людей внизу ссохшимися, морщинистыми пальцами. Всего мгновение назад стена башни на том месте была ровной и гладкой. По высоте проход открылся где-то в середине башни, сразу под минаретом.
На вид матери-настоятельнице с легкостью можно было дать сотню лет. Сухую как пергамент кожу избороздили выступающие вены.
– Никакого в тебе уважения! – хрипло прошамкала старуха. – Примитивный кусок мяса, ступивший на след Лесного Гиганта! Ты просто пока не знаешь, насколько ты беспомощен в этом месте.
После ее слов рабы с потухшими взглядами начали сужать круг. Ута поднял меч и стиснул зубы, готовый убить любого, кто шагнет ближе.
– И это все, на что ты способна? – спросил он у матери-настоятельницы. – Несколько часов назад ты была Красной Королевой. А теперь ты просто жалкая старуха с марионетками, которые делают за тебя грязную работу.