Ингрид стошнило. Уже долгое время она очень мало ела, и желудку тяжело было изрыгнуть хоть что-то. Горло горело, губы начало щипать. Рвотные позывы следовали один за другим, и девушка отвернулась от невероятного существа и осела на снег, сжавшись в комок.
Над ней хлопал крыльями Корвус, предупреждая об опасности, но она не могла сдержать тошноту. Что это за твари?!
Голова ужасно болела, а желудок будто завязали тугим узлом. Ингрид не могла ни сражаться, ни убегать. Не могла даже думать. Она не сопротивлялась, когда часовые, охранявшие тварей, подняли ее с земли и принесли в лагерь. Корвус сделал ее видимой, чтобы к ней могли прийти на помощь.
– Ты сколько там пробыла, мелкая сучка?
– Ее вырвало прямо мне на сапоги.
– Да это все деревья. Они что-то с головой делают. Вчера с Ульфом то же самое было. Нам на них смотреть нельзя.
Ингрид схватилась руками за голову. Перед ее глазами по-прежнему стояли восставшие из мертвых, их лица, искаженные в беззвучном крике. Эта картина останется с ней навечно, она будто вгрызалась ей в мозг и несла с собой невозможную, непостижимую боль и сожаление, простирающиеся в вечность дальше, чем девушка могла себе вообразить. Она зарыдала, потом ее снова вырвало, потом рыдания стали еще более горькими.
– Да бросьте ее на постель, пусть рыдает, – произнес чей-то голос, словно издалека. – Все с ней будет нормально. Глупая сучка.
– Бейранд мертв. Кто за ней следил? – Голос был похож на Харрода.
– Маррон и Ульф. Они в стельку пьяные.
– Отсеки у каждого по пальцу. И поставь их сторожить деревья.
Голоса слышались будто издалека и были странно искажены. Ингрид отчасти их узнавала, но не видела людей, не могла соотнести голоса и лица.
– Они что, и правда такие страшные, как о них болтают? Я имею в виду – ты только посмотри на нее. Она же рехнулась от ужаса.
– Три из этих тварей уже удрали на юг. На разведку, что ли? А если они вернутся? Я лучше отправлюсь в ледяные чертоги, чем захочу на них смотреть.
– Если человек из страны солнца верен своему слову, то чудовища закончат битву раньше, чем мы успеем занести топоры, – ответил Харрод. – Стены Тиргартена высоки, и мне хотелось бы завершить эту войну без осады.
– Да у них всего несколько сот воинов. Там остались старики… а еще дети и злобные женщины.
Ингрид снова стошнило. Похоже, на кого-то из воинов, и этот кто-то вскочил на ноги, громко ругаясь. Ингрид рвало в основном желчью, но пахла она отвратительно.
– Лучше отправь мелкую дрянь в ледяные чертоги. Ее стошнило на мой топор!
– Так вытри его и заткнись.
Над девушкой нависло лицо Харрода.
– Ты меня слышишь, козявка? Или ты совсем спятила?
Ингрид застонала, пытаясь придумать какую-нибудь колкость в ответ, но из-за постоянных рвотных позывов на ум ничего не шло. Видение с искаженным криком лицом постепенно угасало, а голова перестала пульсировать болью.
– Со мной все хорошо, – промямлила девушка слабо.
Ингрид подняла взгляд и увидела, что находится в палатке. Вокруг стояли еще пять человек или около того, и все вокруг воняло рвотой. Она села. Она снова оказалась в своей уединенной палатке, а руку ей приковали к тому же самому железному шару. Во рту был ужасный привкус. Горло саднило, на зубах осел липкий налет.
– Цепь старая, вот звенья и порвались. Нужно их заменить. – Она показала на сломанные звенья.
– Интересный фокус, – произнес жрец. – Или очень большая удача.
– Если я попадаю в ловушку, мир помогает мне освободиться. Это мой дар.
Харрод склонился над ее походной постелью и рассеянно поддел ногтем грязное пятно у нее на плаще.
– Ты знаешь, откуда я родом, волчонок? – спросил он.
– Нет. Я знаю только, что мой отец и дядя Магнус тебя ненавидели.
– Твой отец отнял у меня родовое имя, – ответил он. – Как он сказал, из-за бесчестья. Старый Слеза не был дальновидным. Он не понимал, что сила всегда побеждает честь.
– Если верить тебе, – возразила она. – Так откуда ты? Откуда ты родом?
– Из Старого Гара, – ответил Харрод. – Я пришел на прекрасные земли Фьорлана в поисках силы. И нашел ее в Джарвике, а не во Фредериксэнде.