Ингрид молча шла рядом с каресианцем, не глядя ему в глаза. Она воображала, как Корвус слетает с неба и клюет несносного чужеземца. Но с наступлением дня ее друг старался держаться подальше от армии. Она думала о следующей ночи и о том, что еще можно натворить. Можно было вылить еще пару бочек с элем. Или затупить топоры. Или сбежать и спрятаться, лишь бы Корвус скрыл ее от чужих глаз. Возможно, настала пора покинуть армию Рулага.
Глава одиннадцатая
Халла Летняя Волчица в городе Тиргартен
На город все еще не напали. Времени хватило укрепить оборону, и Тиргартен успел хорошо подготовиться к осаде. Каждый день Халла обходила крепостные стены, разговаривала с защитниками и их командирами, проверяла, все ли знают свои обязанности и понимают, что поставлено на карту. Жители даже успели наготовить припасов и разместить их в безопасных местах на всех уровнях города. На каждой площадке воздвигли баррикады, через равные расстояния создали склады метательных топоров и щитов. Халла приготовила пару сюрпризов армии Рулага.
Грета Облачная Провидица, командир городской артиллерии, почти такая же неутомимая, как Халла, пыталась спать вполглаза, не переставая следить за окрестными равнинами. Юная воительница, стройная и высокая, была требовательной и немногословной, благодаря чему стала прекрасным командиром.
– Есть новости? – спросила Халла.
– Нет, – ответила Грета. – Хотя сюда приходил Алахан Слеза и искал вас, госпожа. Где-то за час до рассвета.
Халла уже неделю успешно его избегала. Каждый раз, когда Вульфрик пробовал заставить их поговорить друг с другом, она находила себе срочное дело и спешно скрывалась. И Бриндон Кроу, и Трикен Ледяной Клык пытались выступить посредниками между двумя командирами и назначить встречу, но Халла по-прежнему сопротивлялась. Втайне она надеялась, что на них нападет Рулаг и она сможет избежать неприятного разговора. Но, к несчастью, лорд Джарвика так и не избавил ее от этой необходимости.
– Алахан сказал, если вы захотите с ним поговорить, он будет в казармах, – добавила Грета. – У него был очень усталый вид, будто он давно не спал.
– А ты бы что сделала? – спросила Халла. – Ты бы с ним поговорила?
– Ну я никогда не буду вождем Тиргартена, – ответила Грета, – но на вашем месте я бы посчитала разговор с Алаханом Слезой единственной недостающей деталью для полной готовности к войне. С тех пор как вы прибыли, госпожа, у нас стало два командира, но он из вас двоих самый тихий.
Халла кивнула и бросила последний взгляд на равнины Тиргартена, затем с глубоким вздохом оставила Грету дальше заниматься баллистами, а сама направилась на двор Ульрика к казармам. Нижние улицы были пусты, и их патрулировало только несколько стражников. Город будто задержал дыхание, ожидая нападения. За эти дни Халла успела поговорить почти со всеми, кроме Алахана Слезы. Она находила слова ободрения и поддержки для каждого воина, умеющего держать топор, но отчаянно избегала юного вождя Фредериксэнда. Неужели его слова могли что-то изменить? Он не мог укрепить их стены. Или предоставить больше защитников. Он даже не мог оправдать поведение своего отца.
Она распахнула двери казармы и кивнула находящимся внутри воинам. Их топоры были остро заточены, доспехи выправлены, и люди теперь готовились сами, тренировались, отрабатывали тактические приемы. Стены должны выстоять – Падающее Облако и Трикен собирались намертво вбить это в головы защитников.
– Алахан в кладовой, Халла, – сказал Рудольф Десять Медведей. – Он сказал, ему нужно подумать.
Воительнице хотелось найти повод, чтобы уйти от разговора, и она решила постоять рядом с Рудольфом, пока он наматывает пропитанную горючей смесью ткань на дротики баллист. Грете и ее команде предстояло вывести из строя все осадные машины, которые Рулаг пошлет к стенам, и у них хватало времени подготовить для врага горячий прием.
– Ты пришла мне помочь или поговорить с юным Слезой или просто будешь молча тут стоять? – спросил Рудольф. – Пока мы ждем и ничего не делаем, жизнь не становится легче.
Халла задумчиво притопнула ногой по каменному полу.
– Если бы Рулаг атаковал тогда, когда мы его ждали, мне бы и вовсе не пришлось говорить со Слезой.
Рудольф посмотрел на нее, удивленно подняв бровь.