Как видим, научная философия являет собой яркий пример того, в какие дебри, в какое непроходимое болото может завести нас разум, работающий в отрыве от интуиции-праджни.
Существует два типа философии: философия «от ума» и философия «от прозрения». Философы «от ума» нападают на философов «от прозрения», критикуя их за недостаточность логической доказательности, возмущаются тем, что философы-мистики просто «транслируют» свои взгляды, совершенно не заботясь об их обосновании. Понять разницу между двумя способами познания (рассудочным и интуитивным) невозможно без личной практики медитации-самонаблюдения хотя бы в течение полугода. Всякие попытки априори составить себе представление о том, что такое интуиция-праджня, похожи на поведение слепого, которому дают метод лечения слепоты, а он от него отмахивается, он, видите ли, желает познать что такое зрение и зримый мир, но оставаясь таким, каков он есть сейчас. К сожалению, мир переполнен разглагольствованиями слепых, которые наперебой делятся своей мудростью относительно мира, в котором мы обитаем.
Представим себе такую картинку. Растёт большое дерево. Его корни уходят глубоко в землю, а крона — в небо. В земле, меж корней, живут дождевые черви, наверху, среди ветвей — птичье гнездо. Под деревом сидит человек и читает «Критику чистого разума» Иммануила Канта. Все они — и дерево, и черви, и птицы, и человек под деревом — все они живут в одном и том же мире, однако сколь велико и огромно различие в восприятии этого мира. Между тем, если на минуту наделить дерево, червей и птиц даром речи — каждый из них стал бы настаивать на своей картине мира, как на единственно верной, а сообщения всех других истолковывал бы в терминах собственного опыта (смысловая редукция в направлении от неизвестного к известному). Так называемая «научная» философия подобна попытке вскрыть сейф посредством дубины. Научная философия! А может ли вообще философия быть научной? Не представляет ли она собою нечто намного большее, нежели наука?
К сожалению, для людей науки любое познание сводится исключительно к думанию, то есть использованию дискурсивного мышления, слов, символов и логических умозаключений. Для них не существует качественно иного — интуитивного способа познания. Точнее говоря, теоретически они признают его существование, но в собственной практике познавательной деятельности полностью его игнорируют.
Мне остаётся лишь повторить, что обычный способ познания посредством дискурсивного мышления, для глубокого прозрения в природу вещей просто непригоден. В этом фатальная ошибка всех философов (да и научных психологов также). Инструмент познания, в случае научной философии — мышление, совершенно неадекватен объекту философского познания. Вот почему западная философия, как наука, вот уже на протяжении многих веков находится в смертельном тупике. Совсем иное дело восточная философия: буддизм, веданта, даосизм — в своих высших достижениях она не является научной философией, а всего лишь словесным оформлением в логически связную концепцию знания, обретённого в высших состояниях сознания. Именно поэтому восточная философия (адвайта-веданта, буддизм, даосизм) обладает той вдохновляющей силой, которой лишена современная научная философия Запада.
Весьма показателен тот факт, что в классической индийской философии для обозначения некоей мировоззренческой концепции, философской системы или учения, использовался термин даршана. Даршана происходит от санскритского корня дрш — видеть. Такого рода видение — не что иное, как интуитивный инсайт, духовное прозрение. Таким образом, даршана означает логически-интеллектуальное оформление того понимания, которое было получено посредством прямого интуитивного видения. Хотя даршана, как философская концепция излагается на интеллектуально-вербальном уровне, тем не менее, основывается она на интуитивном прозрении в суть вещей. В этом огромное отличие даршаны от научной философии.
Научная философия суха и безжизненна, она не способна напитать душу современного человека. Мы же нуждаемся в таком мировоззрении, которое пропитано могучим дыханием самой жизни и которое способно вернуть нашему существованию утраченный смысл. Другими словами, подлинная философия должна согревать душу и не просто давать силу жить, а вдохновлять и наделять человека оптимизмом даже перед лицом неизбежной смерти.
Подобным образом можно упрекнуть и современную научную психологию, в которой нет души, а есть только «психологические механизмы». Да разве человек в его глубинной сути — механизм, пусть даже весьма сложный и деликатный? Разве он не представляет собою нечто несравненно большее?