Седьмая глава посвящена международному распространению ажиотажа и кризисов. Между странами существуют различные формы взаимосвязи, включая торговлю, движение капитала, потоки «горячих денег», изменение золотовалютных резервов центральных банков, колебание цен на товары, валюту и ценные бумаги, изменения в уровне процентных ставок, а также прямое заражение спекуляцией через эйфорию или депрессию. Некоторые кризисы носят локальный характер, другие ֊֊ интернациональны. Что вызывает различие между ними? Например, вызвала ли паника, происходившая в Ныо-Йорке в 1907 г., коллапс Societa Bancaria Italiana через давление на Париж, имевший сношения с Турином по поводу снятия со счетов банковских депозитов? Кроме того, здесь имеет место фундаментальная неопределенность. Недостаток денежных средств в определенном финансовом центре может способствовать привлечению средств или отталкивать их, в зависимости от ожиданий, генерируемых ростом процентных ставок. В условиях неэластичных ожиданий, когда отсутствует страх кризиса или обесценивания валюты, увеличение учетной ставки ведет к приливу капитала из-за рубежа и помогает поддержать ликвидность. При эластичных ожиданиях изменения, связанные с возможным падением цен, вероятностью банкротств или падения курса валюты, увеличение ставки рефинансирования могут послужить сигналом для изъятия средств. В целом, эта проблема хорошо известна в экономике. Рост цен на товары может привести к тому, что покупатели отложат свои покупки в ожидании снижения цен, или же постараются приобрести как можно быстрее, опасаясь дальнейшего роста. И даже, если их ожидания неэластичны, и растущая ставка рефинансирования запустит правильные реакции, ответ может быть настолько запоздалым, что кризис разразится до того, как подоспеет какая-либо помощь.
Сложным, но нередким способом инициирования финансового кризиса является внезапная остановка иностранного кредитования по причине наличия внутреннего «пузыря». Так, «пузырь» в Германии и Австрии в 1873 г. привел к снижению оттока капитала и усугубил проблемы Джей Кука в США. Аналогичная ситуация имела место во время кризиса Баринга в 1890 г., когда из-за проблем в Аргентине британские банки приостановили кредитование Южной Африки, Австралии, США и остальной Латинской Америки. «Пузырь» на фондовом рынке в Нью-Йорке в конце 1920-х гг. привел к тому, что американцы стали приобретать намного меньше облигаций новых выпусков Германии и латиноамериканских стран, что, в свою очередь, привело эти страны к депрессии. По всей видимости, приостановка международной торговли одной страной ввергает другие страны в депрессию, которая, в свою очередь, возвращается к стране, инициировавшей этот процесс [6].
Дискуссия в восьмой главе, которая была добавлена в новое издание, посвящена трем видам ценовых «пузырей», имевших место в последние 15 лет XX в. Первый из трех «пузырей» произошел в Токио во второй половине 1980-х гг.; второй «пузырь» наблюдался в Бангкоке, Джакарте, Куала-Лумпуре и других столицах этого региона в середине 1990-х гг.; третий случай связан с ситуацией, сложившейся в Нью-Йорке во второй половине 1990-х гг. Вероятность того, что эти три ценовых «пузыря» не связаны между собой, очень мала. В восьмой главе книги доказывается, что между ними существует системная связь. «Пузырь» в Японии оказался исходной точкой, и когда он закончился, потоки денежных средств хлынули в Китай, страны Азии и США. Котировки национальных валют и цены на активы были адаптированы в этих странах, исходя из притока иностранных сбережений. Когда в 1997 и 1998 гг. в Бангкоке и других азиатских странах «пузырь» на недвижимость и акции лопнул, произошел перелив капитала в Нью-Йорк, так как заемщики старались сократить свою задолженность. В связи с этим обменный курс доллара и стоимость активов в США возросли. Деньгам, пришедшим в страну, необходимо было найти какое-то применение, и результатом оказалось то, что цены на акции американских компаний достигли космического уровня.
Мошенничества, имеющие место па стадии ажиотажа, обсуждаются в девятой главе. Сочетание банкротства сберегательных учреждений и роста числа «мусорных» облигаций в Америке в 1980-х гг. обошлось налогоплательщикам в $150 млрд. Enron, MCIWorldCom, Tyco, Dynegy, Adelphia Cable выглядят как галерея жуликов 1990-х гг. И, кроме того, многие фонды взаимного кредита оказались замешанными в незаконные сделки с хедж-фондами. Часто крахи и паника являются следствием раскрытия должностных преступлений, злоупотреблений, превышения полномочий, которые имеют место во время ажиотажа. Напрашивается вывод, что такие мошенничества являются ответом на чрезмерное стремление к обогащению, которое стимулируется бумом. Смиты хотят поспевать за Джонсами, и некоторые из них совершают незаконные действия. Поскольку напряжение в денежной системе становится растянутым, финансовые институты теряют ликвидность, а неудачные мошенничества вот-вот будут раскрыты, появляется непреодолимое желание взять деньги и убежать.