Деньги, доступные по своп-линиям, позволяли создать первую оборонительную линию при защите национальной валюты атакованной страны; вторую линию обороны образовывали кредиты Международного валютного фонда. К использованию своп-линий прибегали многие страны: Канада использовала больше $1 млрд в июне 1962 г.; Италия — $1 млрд в марте 1963 г.; Великобритания — $2 млрд осенью 1964 г. Кредит в размере $1,3 млрд был предоставлен Франции в июле 1968 г. и расширен до $2 млрд в ноябре того же года с целью избежать девальвации франка [63]. Решение Франции не оказывать помощи Великобритании в сентябре 1965 г. было охарактеризовано как «отвратительный отказ от принципов системы Центральных банков» [64].
Возможной причиной нарушения Бреттон-Вудских договоренностей было стремление американского и немецкого Центральных банков придерживаться абсолютно разной валютной политики, даже при том, что финансовые рынки этих стран были тесно связаны через офшорный рынок депозитов. Противонаправленные действия всегда создают дисбаланс в связанной финансовой системе, что приводит к заметным перемещениям капиталов. Так, ФРС за 6-8 месяцев до президентских выборов предприняла попытку увеличения денежнокредитной массы, в то же время Германия решила поддержать свою учетную ставку на высоком уровне. В результате поток капиталов хлынул из доллара в немецкую марку.
Снижение процентных ставок по долларовым ценным бумагам привело к ослаблению требований к заемщикам, как это было и 1825, 1853, 1871 и 1885 гг. Банки, размещенные в 11 ью-Йорке, Лондоне, Токиои других финансовых центрах, стали свободно кредитовать Мексику, Бразилию, Аргентину и другие развивающиеся страны, а также Советский Союз и страны Восточной Европы.
Следствием оттока капиталов из Нью-Йорка в Германию и другие страны стала невозможность поддержки системы фиксированных обменных курсов. Соединенные Штаты предпринимали весьма слабые (если не сказать вообще не предпринимали) усилия по защите новой паритетной стоимости доллара США, установленной в соответствии со Смитсоновским соглашением 1971 г. В феврале 1973 г. во Франкфурт хлынул поток американских долларов. С 3 по 9 февраля Бундесбанк приобрел $5 млрд. На следующий день финансовые власти США объявили об односторонней девальвации доллара. Бундесбанк прекратил поддерживать доллар, перейдя таким образом от системы фиксированных курсов на полностью рыночное установление валютного курса.
Большинство экономистов придерживалось мнения, что переход к плавающим валютным курсам снизит чувствительность валют к движениям капитала и что это позволит Центральным банкам вести независимую от любых неблагоприятных внешних факторов валютную политику. Экономисты расходились лишь в том, стабилизируются ли в результате спекулятивные движения капитала. Большинство полагало, что опасения получения потерь при обменных операциях в условиях плавающих курсов будут сдерживать движения капитала. Это представление оказалось ошибочным; многие банки стали воспринимать иностранные валюты как новый класс активов, который может приносить прибыль.
В новых обстоятельствах изначальная потребность в наличии последней кредиторской инстанции определялась преимущественно внутренними факторами, хотя и имеющими связь с международными финансами. Постоянные изменения обменных курсов привлекали спекулянтов, в том числе работающих на банки. Кельнский Herstatt Bank и нью-йоркский Franklin National Bank потеряли деньги, торгуя иностранной валютой, причем оба в июне 1974 г. Закрытие Herstatt Bank произошло в середине торгового дня, что привело к возникновению новой проблемы, поскольку Herstatt в результате заключенных сделок получил иностранную валюту, но не осуществил вытекающую из условий этих сделок поставку немецких марок другим банкам. Какое-то время консорциум, выступавший гарантом но обязательствам закрывшегося банка, признавал только внутренние долги п оставлял без внимания претензии иностранных банков. Однако разум все же возобладал: были погашены обязательства банка как перед внутренними, так и перед внешними кредиторами. Федеральная корпорация по страхованию депозитов осуществила выплаты владельцам депозитов в Franklin National Bank, исходя из максимально установленной суммы — $40 тыс., а ФРС, действуя, как кредитор в последней инстанции, гарантировала выплату оставшейся части долгов банка.
Договоренности по поводу Банка международных расчетов, нашедшие отражение в так называемом Базельском протоколе от марта 1975 г., должны были решить проблему национальной ответственности, возникающей в случае банкротства того или иного банка. Однако в 1982 г. возникла новая проблема, когда люксембургский филиал миланского Banco Ambrosiano объявил дефолт по своим обязательствам перед другими европейскими банками на сумму $400 млн. Банк Италии отказался компенсировать эти долги, аргументировав свое решение тем, что люксембургский филиал миланского Ambrosiano действовал на основании люксембургских законов и, таким образом, его активы и долги не являлись частью активов и пассивов головного банка. Базельский протокол был поставлен под сомнение.