Дебаты о том, следует ли кредитору последней инстанции обеспечивать ликвидность для предотвращения паники и снижения цен, ведутся непрерывно. Те, кто выступает против поддержки со стороны кредитора последней инстанции, полагают, что такие действия поощряют спекуляцию. Сторонники участия кредитора последней инстанции больше беспокоятся о преодолении существующего кризиса и о снижении вероятности перерастания текущего кризиса ликвидности в общий кризис платежеспособности, нежели о предотвращении будущих кризисов. Если речь идет о кризисе на внутреннем рынке, правительство или Центральный банк обязаны выступить как кредитор последней инстанции. На международном уровне отсутствует мировое правительство или банк, имеющие все необходимые полномочия для выполнения этой функции. Международный валютный фонд, несмотря на все ожидания, которые были на него возложены, также пока не справляется с этой ролью.
Против модели Мински были выдвинуты три аргумента. Во-первых, каждый кризис является уникальным, поэтому обобщенная модель не всегда будет правильно отражать реальную ситуацию. Во-вторых, этот тип модели более не соответствует действительности из-за изменений деловой и экономической среды. В-третьих, «пузырь», связанный с ростом цен на активы, маловероятен, так как в соответствии с современной идеей эффективного рынка «вся информация уже заключена в цене».
Каждый аргумент заслуживает отдельного рассмотрения.
В соответствии с первым аргументом, каждый кризис уникален, так как является продуктом определенного набора обстоятельств, либо экономические кризисы сильно отличаются друг от друга и могут быть классифицированы по различным видам, каждый из которых обладает своими особенностями. Финансовые кризисы часто повторялись в первой трети XIX в. и в последней трети XX в. Следуя этой точке зрения, каждый уникальный кризис является продуктом определенной серии исторических событий — что было сказано о 1848 и 1929 гг. [5], — и может быть соотнесен с историческим значением отдельных кризисов, которые упоминались в этой книге. Также каждый кризис имеет уникальные индивидуальные особенности, к которым относятся: характеристика толчка, объект спекуляции, форма кредитной экспансии, изобретательность мошенников и природа случая, который может вызвать резкое изменение хода событий. Но, перефразируя французскую поговорку, можно сказать, что, чем больше что-либо изменяется, тем больше оно остается прежним. Детали множатся, структура остается.
Более убедительным является предположение о том, что все кризисы должны быть разделены на группы. С точки зрения финансового рынка проводится подразделение на товарные, индустриальные, денежные, банковские, фискальные и финансовые кризисы. Если же в качестве критерия выбирается масштаб кризиса, то различают локальные, региональные, национальные и интернациональные группы кризисов. Таких классификаций множество. Подобная точка зрения не может быть принята, так как основной проблемой являются международные финансовые кризисы, включающие основные составляющие — спекуляции, денежную экспансию, рост цен на активы, за которым следует их резкое падение, стремление перевести стоимость активов в «живые» деньги. Относительно модели Мински вопрос заключается в том, сможет ли данная модель способствовать пониманию характерных особенностей кризисов.
Второе направление критики связано с тем, что модель Мински, основанная на нестабильности кредитного предложения, более не может быть признана уместной из-за структурных изменений в основах экономики, включая усиление влияния корпораций, появление крупных профсоюзных объединений, современного банковского дела и средств коммуникаций. Финансовый крах в Мексике, Бразилии, Аргентине и более чем в десяти развивающихся странах в начале 1980-х гг. соответствует модели, предложенной Мински. Рост внешней задолженности этих стран был намного больше, чем уровень процентных ставок по их кредитам, поэтому заемщики использовали все имеющиеся средства для своевременной оплаты процентов по кредитам. Бум на рынках недвижимости и ценных бумаг в Японии во второй половине 1980-х гг. также укладывается в модель Мински, поскольку годовой рост цен был в 3-4 раза выше, чем процентные ставки по средствам, привлеченным для покупки этих активов. «Пузыри» и последующие банкротства в Таиланде, Гонконге, Индонезии и России демонстрируют ту же схему развертывания событий.
Третье направление критики связано с отрицанием возможности возникновения ценовых «пузырей» потоп причине, что рыночные цены всегда соответствуют экономическим закономерностям, и резкое падение цен обычно отражает «политику переключения», проводимую правительством или Центральным банком. Сторонники этой позиции полагают, что «пузырь» является результатом действия эффекта толпы — легковерные простаки следуют за ловкими инсайдерами. Кроме того, считается, что эта модель не может учитывать все особенности происходящих событий, некоторые из них остаются за рамками теории, и поэтому необходимы дальнейшие исследования [6]. Некоторые исследования, игнорируемые сторонниками этой точки зрения, представлены в этой книге.