Наиболее убедительным противником Мински был Элвин Хансен, который утверждал, что данная модель актуальна для середины XIX в., но на сегодняшний день она не работает по причине изменений институциональной среды.
Теории, основанные на неопределенности рынка, спекуляциях, затоваривании, чрезмерном банковском кредитовании, психологии спекулянтов и торговцев, в действительности соответствуют ранней «меркантилистской» или коммерческой фазе современного капитализма. Но поскольку XIX в. уже прошел, промышленные магнаты стали основными источниками капитала, находящегося в поиске прибыли через накопление и инвестиции [7].
Хансен, будучи выдающимся комментатором Кейнсианской модели делового цикла и, в особенности, устойчивого высокого уровня безработицы, стремился к тому, чтобы объяснить деловой цикл, и хотел снизить значимость альтернативных объяснений уровня экономической активности. Особое внимание Хансена к важности взаимосвязи между накоплениями и инвестициями не требовало отрицания той точки зрения, что изменения в предложении кредита могут иметь важное влияние на стоимость ценных бумаг и уровень деловой активности.
Модель Мински может быть применена к международному валютному рынку и к периодам переоцененности и недооце-ненности национальных валют. Изменение международного курса валют имеет существенное отношение к стоимостному балансу, несмотря на значительные рыночные интервенции Центральных банков. Спекуляции с иностранной валютой
приводят к значительным потерям для некоторых компаний и банков, в то время как другие получают существенную торговую прибыль [8].
Внешние долги Мексики, Бразилии, Аргентины и других развивающихся стран с 1972 по 1982 г. возросли со $125 до $800 млрд. Банковские кредиты этим странам увеличивались ежегодно на 30%, темпы прироста внешнего долга составили 20% в год. В основном эти кредиты предоставлялись сроком на 8 лет по плавающей процентной ставке L1BOR, Лондонской ставки предложения по межбанковским депозитам плюс определенная маржа. В среднем процентные ставки находились на уровне 8%, хотя в течение десятилетия наблюдалась тенденция к их росту. Денежные средства, которые заемщики получали в виде новых кредитов, были значительно больше, чем процентные платежи по уже имеющейся задолженности, поэтому они не испытывали проблем или трудностей по своевременному обслуживанию своих долгов.
Приток иностранных фондов привел к реальному повышению курса валют стран — импортеров капитала, что было необходимо для того, чтобы дефицит по торговым и текущим счетам мог бы более или менее соответствовать избытку по счетам движения капитала. Очевидно, что в какой-то момент времени приток денежных средств на основе новых займов стал бы недостаточным для выплаты процентных платежей по просроченной задолженности, и, одновременно, произошло бы снижение валютного курса. Уменьшение притока капитала привело к необходимости наличия излишка по торговым и текущим счетам для уплаты процентных долгов иностранным кредиторам. Многие из этих заемщиков объявили дефолт по долгам, когда выдача новых займов была приостановлена. Убыток кредиторов в связи с этими дефолтами оценивался в $250 млрд в виде понижения номинальной суммы кредитов, и что, в сущности, означало снижение процентных ставок. Перед тем как отказывать в новых займах, кредиторы не обеспокоились вопросом: «Где заемщики возьмут денежные средства для уплаты нам процентов, если мы перестанем предоставлять им средства в форме новых кредитов?»
В течение 1980-х гг. цены на недвижимость в Японии возросли в 10 раз, а на ценные бумаги — в 6-7 раз; во второй половине того же десятилетия в этой стране произошел экономический бум. Темпы дохода на капитал, вложенный в недвижимость, составляли около 30% в год. Коммерческие предприятия осознали, что прибыль от вложений в недвижимость гораздо выше, чем от производства стали, автомобилей или телевизоров. Поэтому они начали активно вкладывать заемные средства в приобретение этого вида активов. Цены на недвижимость росли во много раз быстрее, чем арендная плата. На каком-то этапе чистый доход по арендной плате упал ниже, чем процентные платежи по кредитам, взятым для приобретения недвижимости, и в результате у заемщиков возник отрицательный денежный поток. Заемщики могли бы получить средства, необходимые для уплаты процентов, путем увеличения своих займов под объекты, которые уже находились у них в собственности. В начале 1990-х гг. управляющий Банком Японии настоятельно рекомендовал коммерческим банкам ограничить рост новых кредитов на приобретение недвижимости в общем объеме кредитования. Как только рост объемов таких кредитов сократился с 30% до 5-6% годовых, некоторым компаниям и инвесторам, нуждающимся в денежных средствах для уплаты процентов по существующей задолженности, доступ к кредитам был закрыт. Тогда они начали продавать недвижимость — это привело к тому, что «пузырь» на рынке недвижимости лопнул.