Фернанд Бродель использовал термины «помешательство» и «азарт» при описании повседневной жизни Европы в период с XV по XVIII в., в основном в связи с растущим потреблением, но это касалось и моды, и жажды знаний, и стремления к приобретению земель [4].
Руководители Лондонской банковской компании Overend, потерпевшей фиаско в черную пятницу в мае 1866 г., как считалось, были «разумными простофилями» [5]. «Эти потери, — писал Бейджхот, — были понесены в такой опрометчивой и глупой манере, что даже ребенок мог бы распорядиться деньгами лучше» [6].
Описание банка Baring, сделанное Клэпхем Клэпхемом в 1890 г., содержит прозрачный намек на характерную черту стиля банковского поведения: «Они не рассматривали эти предприятия или предполагаемых инвесторов с холодной головой и достаточной мудростью, но вышли далеко за пределы благоразумия» [7].
Адам Смит следующим образом прокомментировал «пузырь» на рынке акций Компании Южных морей: «Они обладали безмерным капиталом, который был разделен между огромным числом собственников. Поэтому естественно было ожидать, что в управлении должны превалировать безрассудство, небрежность и расточительность! Мошеннический характер и экстравагантность их биржевых спекуляций известны как халатность, расточительность и злоупотребление их служащих» [8].
И в заключение этого парада классических экономистов приведем высказывание Альфреда Маршалла.
Вред безрассудной торговли состоит в том, что он всегда выходит за рамки круга людей, непосредственно вовлеченных в этот процесс... когда слухи о проблемах какого-то банка достигают ушей несведущей толпы, начинается паника — люди, чье доверие было основано на невежестве, теперь так же несознательно бросаются к дверям банка, чтобы обменять на звонкую монету все имеющиеся у них банкноты. Такой натиск часто обрушивает даже те банки, которые смогли бы расплатиться со своими вкладчиками, не будь их атака столь массированной. Проблемы, возникающие у одного банка, быстро распространяются на другие, теперь пожар паники уничтожает даже те банки, которые занимали солидное положение. Когда пламя перекидывается с одного деревянного дома на другой, набирая силу и захватывая все ббльшую площадь, не выдерживают даже дома, построенные из огнеупорного кирпича [9].
Иногда ажиотаж ассоциируется с общей иррациональностью или «психологией толпы». Отношения между рациональными индивидуумами и иррациональной группой могут носить сложный характер. При этом можно отметить ряд отличительных особенностей. Одно из них относится к психологии толпы, разновидности «группового мышления», когда, фактически, все участники рынка изменяют свои взгляды одновременно, и в них просыпаются «стадные» чувства. Или отдельные частные лица меняют свое мнение о развитии рынка на разных стадиях как часть продолжающегося процесса. Большинство из них начинают действовать исходя из соображений рациональности, но шаг за шагом многие из них теряют контакт с реальностью, причем разрушение этой связи происходит вначале постепенно, а затем все быстрее и быстрее. Третий возможный вариант связан с тем, что рациональность имеет свои особенности для различных групп трейдеров, инвесторов и спекулянтов; по мере роста цен на активы участники каждой из этих групп поддаются истерии. К четвертому варианту относится тот факт, что все участники рынка могут стать жертвами «ошибки сложения», когда поведение группы индивидуумов отличается от суммы поведения каждого из них в отдельности. Пятый вариант имеет место при несостоятельности рынка с рациональными ожиданиями относительно качества реакции на определенное воздействие для оценки соответствующего количества, особенно в случае наличия разрыва между воздействием и реакцией. В конце концов, иррациональность может иметь место из-за неправильного выбора инвесторами модели, неумения работать с информацией или же неприятия информации, которая не соответствует выбранной модели. Кроме того, в одной из последующих глав будет обсуждаться иррациональность, вызванная легковерностью и жадностью, из-за чего многие становятся жертвами мошенников [10].
Психология толпы или истерия хорошо известны как случайное отклонение от рационального поведения. В некоторых экономических моделях подчеркивается демонстрационный эффект, который ириводит к тому, что Смиты начинают тратить больше, чем зарабатывают, по крайней мере, в течение некоторого промежутка времени, поскольку они стремятся не отставать от Джонсонов. Кроме того, имеет место эффект Дьюсенберри, в соответствии с которым как Смиты, так и Джонсоны увеличивают расходы на потребление при росте доходов, но в то же время при снижении доходов они не в состоянии соответственно сократить свои расходы. В политике известен эффект «общего вагона», в результате которого на выборах публика примыкает к движению, имеющему шансы на успех, и поддерживает наиболее вероятных победителей (или эффект «крыс, покидающих тонущий корабль», когда они отворачиваются от проигравших). Французский историк Густав Лебон в своем труде «Толпа» обсуждал этот вопрос [11]. Чарльз Маккей, характеризуя «пузырь» на рынке акций Компании Южных морей [12], отмечает случай с одним банкиром, который приобрел долю в капитале этой компании на сумму в 500 фунтов по третьему подписному листу в августе 1720 г. со словами: «Когда все вокруг сумасшедшие, мы должны в какой-то степени имитировать их поведение» [13].