За счет лучшего развития юридической науки, или благодаря традициям, во Франции присутствует высокий стандарт деловой честности. Закон, заставляющий сыновей трудиться в течение многих лет, чтобы заплатить долги своих отцов, а нотариусов покрывать растраты любого представителя их профессии, даже в отсутствие каких-либо личных связей, устанавливает высочайший кредит доверия к долговым и деловым обязательствами, что не может не отражаться на материальном процветании местных жителей. Может показаться удивительным, что та же самая нация, чьи солдаты отличаются своей воинственностью, порождает финансистов и деловых людей, являющихся воплощением консерватизма в методах своей работы, но этот факт явно имеет место.
Далее тот же автор продолжает: «Англия — это страна, в которой дух авантюризма и спекуляций стал главной движущей силой для кризисов и депрессий» [84]. Один историк предположил, что занятия горным делом и разведением овец способствуют возникновению любви к азартным играм, и, соответственно, это объясняет тот факт, что австралийцы, начинавшие с поисков золота в 1851 -1852 гг., приобрели в итоге специфическую любовь к азартным играм в виде скачек и спекуляций земельными участками [85].
Принято считать, что Соединенные Штаты являются «идеальным местом для возникновения коммерческой и финансовой паники», что, по-видимому, объясняется чрезмерной склонностью местных банкиров к риску [86]. К такому выводу пришел в 1830-х гг. Мишель Шевалье [87], который противопоставил французскую осторожность американскому авантюризму (однако кто бы мог подумать, что последнее станет стимулом для строительства каналов, железных и автомобильных дорог, фабрик и поселений). Свое 25-е письмо из Америки во Францию он полностью посвятил обсуждению спекуляции: «Здесь все спекулируют абсолютно на всем. От штата Мэн до Ред-Ривер (в Арканзасе) Соединенные Штаты превратились в одну огромную Pro Куэнкампуа [аналог Уолл-стрит во времена бума вокруг Компании Миссисипи]» [88]. Частично это объясняется снисходительностью американской разрешительной системы. Однако не менее просто найти многочисленные противоречащие друг другу выводы современников в отношении разных стран мира. «Французская нация благоразумна и экономична, английская же нация является предприимчивой и спекулятивной» [89]. «Французы не имеют и части того благоразумия, которое свойственно жителям Шотландии; они чрезвычайно импульсивны, восприимчивы, впечатлительны в кредитных делах» [90]. «Характер этой нации [британской] отличается в том, чтобы нести все к избытку... и достоинство, и порок» [91]. После 1866 г. «новое высокомерие», как говорили в то время, обуяло германцев, но они превзошли французов только в «искусстве биржевого мошенничества и в ужасности своих спекуляций» [92]. Моргепштерн насчитал в истории Франции 10 паник, вдвое больше, чем в Соединенных Штатах, что «не удивительно, учитывая вспыльчивый характер французских политиков» [93]. Безусловно, здесь имеется в виду тяга к революциям, а не к спекуляциям. Однако с вышесказанным контрастирует мнение французского финансиста, который утверждал, что «французы любят деньги не за открываемые ими возможности, а за тот доход, который они могут приносить» [94]. Приведем также два высказывания из дебатов между университетами Гарварда и Йеля, состоявшихся от лица вымышленных француза и англичанина в 1931:
Уильям Бертильон: Англия — это рождественский праздник для всякого рода маклеров. Благородные лорды входят в состав правления любой компании ради участия в нескольких заседаниях. И публика. Сплошь безумцы или идиоты. Видит Бог, я никогда не слышал о таких людях. В то, во что они верят, могут поверить разве что некоторые крестьяне в Бессарабии или негры в Камеруне. Фантастика. Предложите им любой вид самого неправдоподобного бизнеса, и они с жадностью проглотят эту идею [95].
Стюарт: Англия — всемирный и еще никогда и никого не подводивший банкир. А все потому, что она верна своему слову... Здесь нет никаких спекуляций, которыми славится американская фондовая биржа. Зато каждый Том, Дик или Гарри пытается сотворить нечто подобное во Франции [96].
Ничья! Жители разных стран могут различаться по своему спекулятивному темпераменту. Уровень спекулятивного ажиотажа в любой стране изменяется во времени и находится в зависимости, например, от капризов национального настроения — наличия общего подъема или депрессии.