не за труд, а за разбой и за охрану.
11.
Случилось не всё, что могло бы случиться,
но жизнь ещё длится и тем хороша.
Как будто бы мчится с горы колесница,
оглоблями слепо маша.
Нам некогда было глазеть на пейзажи,
пока мы упрямо карабкались вверх.
Достигли — и мчимся, роняя поклажу,
сквозь ветер, и слёзы, и смех.
Поёт и хохочет, и плачет возница,
и хлещет в пустое пространство кнутом.
Случилось не всё, что могло бы случиться
и может случиться потом.
Стихи, найденные на грибной охоте
1.
Горящих листьев горький дым. Дожди-с.
Не посвящай стихи живым. Дождись...
Прославит их, но проклянёт сперва
молва, которая всегда права.
А ты не прав, поскольку ты поэт.
Скажи: «да-да», или скажи: «нет-нет»,
но не витийствуй, не перечь, не вторь.
Любая выспренняя речь — повтор,
любая слава для живущих — горький дым.
Не посвящай свои стихи живым.
2.
Володе Антуху,
Виктору Колупаеву,
Паше Лобанову,
всем.
— Мир, конечно же, добр и вечен, —
сам себя убеждал уходящий,
одеяло ветхого неба
подоткнув под края земли,
чтоб не пели в озоновых дырах
сквозняки из холодной выси
и беззвёздные злые мысли
не коснулись моей груди.
— Я вернусь... — обещал уходящий
и глаза отводил зачем-то,
теребил дырявое небо
и шептал, неровно дыша:
— Ты меня иногда перечитывай,
потому что я лгать не умею.
Стыдно мне называться учителем,
и опасно учить любви.
— Мир прекрасен, — он тихо выдохнул, —
ты об этом пожалуйста, помни.
В это даже не надо верить:
просто помни — и будет так... —
Я кивал, соглашаясь помнить
и почти обещая верить.
Надо мною мерцал и смеялся
не задутый ночник луны.
3.
Весёлый поэт напевал свои песенки Богу,
не зная и даже не думая, слышит ли Бог.
Но вот заиграли горнисты не вальс, а тревогу,
и умер поэт на одной из недолгих дорог.
Он шёл, бесшабашно лелея надежду на то, что
рука игрока дотолкает его до ферзя.
Он умер... Об этом рассказывать больно и тошно.
Мы — пешки, и нам уклоняться от боя нельзя.
Мы — белые пешки. Враги отличаются цветом,
и так ли уж важно, что дружит игрок с игроком?
Вот Господу Богу однажды приспичило стать человеком,
и Господа Бога распяли такие же люди, как Он.
Он пел — не допел, Он хрипел: «Пронеси эту чашу!..» —
Он честно хотел игроково отдать игроку,
Он часто ломал и мораль, и стратегию нашу,
в ответ на удар подставляя другую щеку.
Весёлая пешка убита отчизной и веком
и высшего смысла уже не взыскует в судьбе...
О Господи, Боже мой, не становись человеком!
Давай доиграем: Ты мною, а я — на трубе.
3а. Строфа, пожелавшая стать отдельным стихотворением
Погиб офицер, но уже сам король на подходе,
и обе ладьи — наподобие белых «Аврор».
Я знаю, я высчитал: мы победим на 17-м ходе,
и в мире немедленно восторжествует добро!..
4. Просто фантастика
Полквартала до Нотр-Дама.
Межениновка — далеко.
На столе стакан не «Агдама»,
а той самой «Вдовы Клико».
Ностальгия с утра корёжит.
Я терплю. Так пристало мне,
ибо русский поэт в Париже —
это русский поэт вдвойне.
5.
Пугают и чаруют необжитые места,
нетронутые топи и нетоптанные тропы.
Проста и осязаема здесь даже высота:
врастают кедры в облако из облака-сугроба.
6.
Квартира поэта. Железная дверь.
Она не любого пропустит. Проверь!
Ты пил с ним, но он тебе н`е дал ключи —
хоть лбом, хоть коленом в железо стучи,
в упрямую челюсть двойного замка...
А, впрочем, сломать её — два пустяка.
Они только дразнят воров и кликуш —
железные двери поэтовых душ.
7.
Блажен, кто взыскует почётных высот,
кто счёт скрупулёзно и честно ведёт
любовным победам
и званым обедам,
удачам, добычам
и добрым делам.
Он — первый,
а мы, соответственно, следом.
Ему не обидно, и весело нам.
8.
Порядок рухнул. Кончен миг,
и вечность началась мучительно.
Лишь неспособный ученик
способен превзойти учителя.
9.
Не дуры и не бездари —
податливые дамы,
вошедшие в поэзию
красивыми ногами...
Литературу надо ли